В биографии Анатолия Ивановича Громогласова успешный труд и признание соседствовали с драматическими ситуациями, возникавшими в истории нашей страны, а значит — и в его жизни. Он награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени — так его труд отметило государство. Есть у него и высокое общественное признание: Анатолий Иванович — почетный гражданин Северодвинска и Архангельской области. Сегодня мы говорим с ним о его жизненном пути и о том, что помогло ему пройти его достойно.
В лыжном костюме с гармошкой
— Анатолий Иванович, вы приехали в Северодвинск, в то время еще Молотовск, после окончания ремесленного училища. Вы тогда понимали масштаб производства, на котором вам предстояло работать?
— В Северодвинск я приехал в 1954 году, когда там после войны поднималось производство. Одновременно со мной приехало человек восемьдесят — тоже выпускники ремесленных училищ из разных городов страны. Можно сказать, что тогда формировался рабочий класс Северодвинска. Жили мы в общежитии, ни у кого ничего своего еще не было. Я в Северодвинск приехал в лыжном костюме и с гармошкой. Зато по вечерам и в выходные в общежитии песни пели, плясали.
— А кто и когда вас научил играть на гармошке?
— Никто, в детстве самостоятельно научился.
— Разве такое возможно?
— У меня был хороший слух, вот на слух мелодии и подбирал. Я же был первый гармонист на деревне! Когда уже из Северодвинска ушел в армию, тоже гармошку с собой взял. Когда вернулся, работая на ЭМП-8, ныне это Северное производственное объединение «Арктика», участвовал в художественной самодеятельности, мне это тоже нравилось. Вскорости привез из родных мест будущую жену, мы с ней в один садик ходили. В Северодвинске она стала работать учительницей.
— А у вас на оборонном предприятии работа была тяжелая?
— Мы тогда не думали, тяжелая она или нет. Я работал электромонтажником на надводных кораблях. Потом меня пригласили к руководству и предложили работать на подводной лодке. Я не представлял, что это такое, но согласился. Мне там сразу не понравилось: замкнутое пространство, тесно, все время ходил с синяками. Но потом привык, а вскоре ввели обязательное ношение касок — и синяков стало меньше.
— В то время, когда вы работали электромонтажником, вы в каком-то выдающемся строительстве участвовали?
— Да, я работал на строительстве первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол».
— Ничего себе! Это поистине легендарная лодка. В начале сентября ее из Мурманска доставили в Кронштадт, где она станет центральным экспонатом нового музея военно-морской славы «Остров фортов». И мало найдется тех, кто может рассказать о том, как она создавалась…
— Строили ее на Севмаше, я работал электромонтажником в реакторном отсеке. Лодка строилась под жесточайшим контролем, не выполнить дневное задание было немыслимо, а если не успевал — приходилось ночевать прямо на рабочем месте. Зато работа шла слаженно, все графики выдерживались. И мы ее сдали в положенный срок. А затем я был включен в состав сдаточной команды…
— Думала, что в эту команду входят только представители руководства предприятия… А как это происходило на самом деле?
— Когда лодка уже в стопроцентной готовности, формируется сдаточная команда: в нее входят специалисты разных направлений, которые и предъявляют лодку Военно-морскому флоту. А уже они выходят на швартовные и комплексные испытания. Являясь рабочим, я тоже был членом сдаточной команды.
— Это в самом деле исторические события…
— Для меня было большой честью участвовать в строительстве первой в стране атомной подводной лодки. Это событие оставило глубокий след в моей душе и сознании.
Что такое вредное производство?
— В то время существовало такое понятие, как вредное производство?
— Время тогда веселое было: столько народу приехало, жизнь кипела… Представление о вредном производстве было совсем иное, чем сейчас. Вредно — это когда сыро, холодно и темно. А как может бы вредно, когда светло, сухо и чисто? Понимать начали, когда ввели дозиметры и стали измерять уровень радиации и фиксировать, кто сколько ее получил.
Стали выдавать спецодежду, а еще нам было положено бесплатное усиленное питание. Нам давали такие продукты, которых мы раньше не только не видели, но и не слышали о них. В каждый обед обязательно давали шоколад и сто пятьдесят граммов сухого вина…
— Так рабочих кормили?
— Так кормили всех, кто был связан с вредным производством, а рабочих в первую очередь.
— В обед выпил вина — и снова на работу…
— Но мы, русские люди, сто пятьдесят граммов не пили, а копили до конца недели. А к концу недели уже бутылка набиралась. С добавлением спирта было совсем весело.
— А спирт тоже выдавали?
— Раньше цистерна со спиртом стояла прямо у причала.
— А зачем цистерна со спиртом там стояла?
— Спиртом контакты промывали.
— Целая цистерна нужна для промывки контактов?
— Да, ведь целые контуры протирали, без спирта на таком производстве никак. Конечно, контроль за его расходом был, но рабочие знали, где какие краники открываются… А спирт был не абы какой, а настоящий ректификат, то есть чистейший…
— Разве для промывки контактов не подошел бы технический?
— Подошел бы, конечно, но руководство предполагало, что кто-то все равно его попробует, могут быть неприятности со здоровьем. Поэтому спирт у нас был всегда самого высокого качества.
— Вот она, забота о человеке! Говорю это без иронии. Если даже такие нюансы предусматривали…
— Что было, то было… Как говорится, из песни слов не выкинешь.
Специально я карьеру не делал
— Анатолий Иванович, вот вы на производство пришли выпускником ремесленного училища, но со временем, как бы сейчас сказали, ваша карьера пошла в рост. Как это тогда происходило?
— Специально я карьеру не делал. Получалось все как-то само собой. Пожалуй, все началось с того, что секретарь парткома мне предложил прочитать Устав КПСС. Я прочитал, мне там все понравилось. Так я стал кандидатом в члены КПСС. В это время я окончил вечернюю школу, а затем Северо-Западный заочный политехнический институт. Вскоре стал мастером, потом начальником бюро ОТК, заместителем начальника цеха, затем начальником самого крупного на предприятии цеха № 1. А уж потом — генеральным директором производственного объединения «Арктика».
— Ваше продвижение по служебной лестнице было тесно связано с партийной работой. Она тоже началась на предприятии?
— Да, в 1970 году я был избран секретарем парткома предприятия.
— Если кто-то из современников не знает — в те времена это серьезная руководящая должность…
— Притом меня на эту должность избирали на партийной конференции, что для меня было важно — ведь это говорило о доверии со стороны моих товарищей. В 1975 году стал вторым секретарем Северодвинского горкома партии…
— В то время первым секретарем ведь работал Юрий Александрович Гуськов?
— Да, и мне очень повезло — у нас с Юрием Александровичем было полное взаимопонимание. А в 1977 году он неожиданно для меня, а возможно, и для себя стал секретарем обкома партии. Дело в том, что Леонид Ерофеевич Савин, который работал вторым секретарем обкома, погиб при пожаре в гостинице «Россия», когда был в командировке в Москве. Впоследствии Юрий Александрович занял должность второго секретаря обкома партии. А меня избрали первым секретарем Северодвинского горкома партии.
— Известно, что это было время, когда Северодвинск стал активно строиться и развиваться. А с чего все начиналось?
— Началось все с того, что при поддержке первого секретаря Архангельского обкома КПСС Бориса Вениаминовича Попова нам удалось подготовить и утвердить в Совете министров СССР и ЦК КПСС постановление о развитии Северодвинска. Это случилось в 1983 году, а добиться подписания этого чрезвычайно важного для города документа было очень непросто. С Анатолием Егоровичем Ткаченко, тогдашним председателем горисполкома, мы постоянно ездили в Москву, иногда подолгу там жили, о всех своих шагах докладывали Борису Вениаминовичу. И добились того, что этот документ, определивший перспективы развития Северодвинска, получил поддержку на самом высоком уровне. И Северодвинск довольно быстро стал красивым и благоустроенным городом. Были построены жилые микрорайоны с современной инфраструктурой, детские сады, школы, дом быта, драмтеатр. Северодвинск стал занимать первые места по чистоте и благоустройству среди городов России. Но главное — тогда была заложена база для дальнейшего развития города, что сказывается до сих пор.
Еще такой пример. Однажды я сказал Борису Вениаминовичу Попову, что нашему горкому партии уже тесно на площадях, которые мы арендуем у горисполкома, и надо бы строить новое здание специально для горкома. Борис Вениаминович мое предложение поддержал. Впоследствии в Северодвинске построили Дом политического просвещения, сейчас это культурный центр. Это был подарок Бориса Вениаминовича Северодвинску.
Я считаю Бориса Попова своим учителем и в жизни, и в работе — так же, как и генерального директора СПО «Арктика» Александра Васильевича Дубинина.
Северодвинск получил орден Ленина
— Руководство Северодвинска в основном занималось развитием города или решало и какие-то иные задачи?
— Да, мы тогда выполняли и другие важные партийные поручения — в частности, связанные с развитием сельского хозяйства.
— А какое отношение Северодвинск имел к сельскому хозяйству?
— У нас в области в то время стали разводить новую породу коров — голштино-фризскую. Возникла проблема сохранения семени быков. И была поставлена задача — на Севмаше организовать производство азота для заморозки семенного материала, а мы осуществляли партийный контроль за этой работой.
— То есть это было не сопутствующее производство, а специально созданное?
— Да, было специально создано производство этого газа, ведь новая порода скота была очень перспективной, а поддержка сельского хозяйства тогда расценивалась как очень важная задача.
Могу привести еще пример, когда к нам обращались за помощью. Во время ремонта кирхи в Архангельске для ее кровли потребовалась листовая красная медь. А это фондовый материал, его можно было достать только через оборонные предприятия, у которых были тысячи смежников. И я как секретарь горкома партии должен был смежников убедить, что этот материал нам крайне необходим. В общем, нам это удалось, и сейчас кирха покрыта листовой медью, которую мы тогда с таким трудом добывали.
— Закономерно, что именно вы в 1984 году из рук министра обороны СССР Маршала Советского Союза Дмитрия Устинова принимали высокую награду — город Северодвинск получил орден Ленина…
— Эту награду я имел честь получить вместе с председателем исполкома городского Совета народных депутатов Анатолием Ткаченко и первым секретарем горкома ВЛКСМ Николаем Щербининым. Это действительно была очень высокая награда для города и всех нас. Потом стали говорить об этом времени как о периоде застоя, но для нас тогда это был период роста и развития производственной и социальной сферы города.
Время неспокойное, перестроечное
— Затем вы вернулись на производство, стали генеральным директором СПО «Арктика». И все же вскоре возглавили Архангельский обком партии. А время уже было неспокойное, перестроечное… Почему вы сделали такой шаг?
— На должность генерального директора «Арктики» меня тогда избрал коллектив — это было веление времени. Сначала рабочие четыре часа меня расспрашивали о моей программе, а когда ее приняли, оформили протокол и отправили в Министерство судостроения и промышленности СССР. И только тогда меня утвердили в этой должности. А с нее я ушел, потому что подчинился партийной дисциплине. Дело в том, что в 1990 году Юрий Александрович Гуськов, который до этого занимал пост первого секретаря обкома партии, был избран председателем областного Совета народных депутатов. И на областной отчетно-выборной конференции меня выдвинули кандидатом на пост первого секретаря обкома в числе трех претендентов. Признаться, мне хотелось остаться на производстве, поэтому я просил своих северодвинских товарищей — делегатов партийной конференции за меня не голосовать. И все же я получил больше всех голосов и стал первым секретарем обкома. Но чувствовал, что не готов к этой работе…
— К тому же вскоре в стране возник политический кризис, связанный с появлением ГКЧП — Государственного комитета по чрезвычайному положению, который взял на себя всю полноту власти в стране. Это был август 1991 года. Уж кому, а первому секретарю обкома в то время, пожалуй, пришлось тяжелее всех…
— Когда занимал пост первого секретаря обкома, не мог представить, что такая смута начнется. Во время ГКЧП о нас писали всякое, например, что мы хотим вооружить обком. Или что мы вместе с Виктором Алексеевичем Ширяевым, в то время заместителем председателя областного Совета депутатов, специально летали на Новую Землю, чтобы уговорить начальника Генштаба Вооруженных сил СССР Михаила Моисеева возглавить ГКЧП у нас в области…
— А вы тогда зачем на Новую Землю летали?
— Тогда оборонным сектором ЦК КПСС руководил Олег Дмитриевич Бакланов. Он мне звонит и говорит, что собирается большая делегация на Новую Землю, в частности — многие военачальники. Цель — оценить возможность снижения стоимости испытаний там атомного оружия. Спросил: бывал ли я на Новой Земле? Я ответил, что нет. Он предложил мне тоже отправиться туда, как и Виктору Ширяеву. У нас с ним тогда была роль наблюдателей. Эта поездка совпала по времени с появлением ГКЧП, и последовали вот такие необоснованные обвинения.
— Насколько они для вас обоих были серьезные?
— Тогда такие обвинения были очень опасными. Нас спасло то, что в руководстве области и города находились думающие люди, они понимали абсурдность этих обвинений и не стали их раскручивать.
— Но могли бы…
— Да, для меня это было очень тяжелое время. Самое страшное было то, что люди, которые еще вчера меня радостно приветствовали, вдруг перестали здороваться. Были среди них и те, кому я помогал, но они вдруг от меня отвернулись…
Главная опора
— И все же вы сумели достойно пережить то время, а потом ваши знания и опыт нашли применение в новых обстоятельствах…
— В 1992 году было создано общественное объединение работодателей Архангельской области «Союз промышленников и предпринимателей», я был избран его генеральным директором. Таким образом, я стоял у истоков создания структур отечественных товаропроизводителей. Это было непросто, но такая структура была образована, и она действует до сих пор. В разное время в союз входило до 60 ведущих предприятий области.
— Вы сейчас в жизни Северодвинска как-то участвуете, там в ваших советах нуждаются?
— Да, я вхожу в консультативный общественный совет при главе города Северодвинска. Меня, как и других ветеранов, которые многие годы работали на благо города, приглашают раз в квартал на заседание совета, для этого специально присылают машину. Глава города информирует нас о том, как развивается Северодвинск, какие есть планы. Что касается наших советов, он к ним прислушивается, если они реалистичные. А нам очень интересно услышать о том, что происходит в городе, в который столько вложено сил и с которым столько связано воспоминаний.
— Кто сейчас ваша главная опора?
— Почти всю свою трудовую жизнь я был очень занят — бывало, уходил, когда дети спали, и приходил, когда спали. В основном воспитанием сына Сергея и дочери Ирины занималась жена Мария Владимировна. Но дети выросли очень хорошими людьми, сын живет и работает в Архангельске, а дочка — в Северодвинске. Они теперь моя главная опора. А самая большая радость — общение с внучками Машенькой и Ирочкой. А еще много читаю, особенно меня интересует историческая литература, в частности про события Великой Отечественной войны.
И самое главное — как бы ни было трудно в жизни, своих принципов я не менял.
