«Тридцать три беломорских богатыря» Марфы Крюковой — безусловный памятник русской советской культуры и один из ликов традиционного фольклора, отразившего на себе отпечатки своего времени. Возможно, это то, что сегодня мы назвали бы неофолком, — произведение, в котором современность дополняет традицию, ступает по ее стопам, пытаясь не разрушить ее ни в стилистическом, ни в духовном отношении.
При всем при этом тексты новин (новообразование советского времени, одновременно подчеркивающее как преемственность, так и принципиальную прогрессивность советской культурной ситуации по отношению к прошлой эпохе), конечно, не могут не вызывать культурологических споров.
Прежде всего невольно возникает вопрос, насколько это творческое наследие Марфы Крюковой вообще приемлемо называть фольклором, ведь мы имеем дело с авторским произведением, причем написанным в соответствии с социальным заказом, под присмотром партийных кураторов. На мой взгляд, даже принимая во внимание эти моменты, новины Крюковой нельзя воспринимать в отрыве от русской эпической традиции, продолжением которых они являются — в том числе в сознании самого автора. Марфа Крюкова очень бережно воспроизводит не только лексику, ритмические особенности организации текста, но, что главное, сам дух традиционного русского героического эпоса, вводя в него новых персонажей. Это ее современники, поморы, возможно, даже знакомые, чья роль в эпическом хронотопе борьбы за свободу страны (пусть ее название в тексте и не звучит) практически выводит их, по воле автора, в один ряд с более известными былинными богатырями вроде Ильи Муромца, Добрыни Никитича или какого‑нибудь Сухмана Одихмантьевича. При этом, как нам видится, Марфа Семеновна не прибегает к стилизации — она именно продолжает рассказывать историю, начатую ее предшественниками.
Второй повод для споров — это заказной характер этих текстов. Ни к чему скрывать, что советское государство фактически поставило дар Крюковой на поток, исходя из своих интересов, а также потребностей исторического момента. И такое обращение в кризисную историческую эпоху к скрытой силе русского эпоса видится решением мудрым и дальновидным — как бы мы ни относились к тем, кто его принимал. Это обращение к национальным архетипам, к той духовной почве, в отрыве от которой даже былинный богатырь лишается своей могучей силы.
Как известно, первым произведением в этом жанре стала новина-плач Крюковой «Каменна Москва вся проплакала», посвященная Ленину. Первым, как бы теперь сказали, куратором сказительницы в деле создания нового советского эпоса была всем известная руководительница Северного хора Антонина Колотилова. В дальнейшем эту роль выполнял собиратель Викторин Попов. Его роль заключалась в предоставлении сказительнице исторических материалов, литературной обработке, а также наверняка в партийном присмотре за общим пафосом создаваемого произведения и соответствием его исторической задаче (и здесь на память сам собой приходит знаменитый диалог Берлиоза с поэтом Бездомным из первой главы «Мастера и Маргариты»). Во время же Великой Отечественной войны ту же роль в работе со сказительницей исполняли литераторы Эрна и Александр Морозовы, которые фактически жили рядом с ней. К слову сказать, цель была достигнута: тексты Марфы Крюковой, публикуемые в газетах, встречались воинами-северянами с огромным энтузиазмом.
Несмотря на все присущие времени идеологические компромиссы, значение и масштаб дара Марфы Крюковой невозможно поставить под сомнение. Она стала продолжателем дела тех безымянных сказителей, которые когда‑то создали национальный героический эпос и подпитывали его в разные эпохи все новыми историческими эпизодами.
Справка
Марфа Семеновна Крюкова (1876, Нижняя Золотица, Архангельский уезд, Архангельская губерния — 7 января 1954 года, там же) — русская народная сказительница. Дочь сказительницы Аграфены Крюковой. Член Союза писателей СССР. Награждена орденом Трудового Красного Знамени и орденом Ленина.
«Тридцать три беломорских богатыря»
Пропеванье второе
Расшумелися моря северные,
Разгремелися моря южные.
Уж как южные моря с морями северными
Переговоры завели немалые:
«Залетел в моря да семиглавый змей,
Семиглавый змей — фашист лихой».
На черненых кораблях стоят матросики,
Зорким глазом‑то они просматривают,
Чутким ухом‑то они прослушивают.
Ведет корабли ледовой капитан,
Помор знатной все Иван Котцов.
Ледовой капитан Иван-от Федорович,
Водит по морю черненые он корабли,
Пробивает льды морозные.
Он во трубочку подзорную просматривает,
Не выставлят ли где глаза стеклянного
Еще тот ли змей семиголовый-от.
Вот в сохранности провел Котцов кораблички,
И доставили они да во порядочке
Все военно‑то снаряженьицо.
По волнам, по льдам, по морюшку
Ходит и Зосимушка‑то Рашев все.
Со друзьями‑то со верными
Охраняют пути-дорожки они морские,
Дозор морской ведут они старательно —
Нет ли где во морюшки опасности.
Мины вражески они вылавливают.
Проведут они чернены да все корабли.
Был Зосима Рашев‑то хитрец-мудрец.
Он сыграл да таку шуточку:
Была буря на море‑то очень грозная,
Самолетик наш советский на волнах сидел.
Тут Зосимушка да дал ему помогушку,
Взял его да на буксир, повел,
И завел его Зосимушка во тиху бухточку.
Во укрытой тихой бухточке
Прирасправил красный сокол свои крылышки,
Полетел сокол высоко по поднебесью,
Стал крушить-громить да злых же ворогов.
А не все‑то наши герои северьяна‑то —
Познакомился да породнился
с Белым морюшком,
Пришел с прекрасного да со Кавказу‑то,
Богатырь пришел Илья Дугладзе‑то.
Ходил так же он, да как поморушки,
Столько выходил по морю Белому.
Положил он заповедь великую —
Не бояться, не страшиться во путях-дороженьках.
Из беды-напастей выручать друзей-товарищей…
(Фрагмент из сказания Марфы Крюковой «Тридцать три беломорских богатыря», опубликованного 17 февраля 1944 года в военной газете «Северная вахта». Фамилии героев сказания подлинные. Фрагмент цитируется по изданию «Марфа-поморка», Личутин В. В., Половников С. Я., Архангельск, АО ИПП «Правда Севера», 2006).