Интервью с такими людьми, как Маргарита Золина, — это большое счастье и везение. Первый секретарь райкома комсомола, третий секретарь райкома партии по идеологии, почетный гражданин Устьянского района, в котором она родилась и прожила все 90 лет… «Нет ни одной деревушки, большой или маленькой, где я не была, ни одной фермы, где я людей не знала», — говорит Маргарита Александровна, и ты понимаешь, что ловить нужно каждое слово, потому что прямо здесь и прямо сейчас перед тобой вырастает история жизни большой, сильной и очень красивой.
Тетя заведующая, дай мне с добавкой
— Маргарита Александровна, а какое у вас самое яркое воспоминание детства?
— Какой вопрос интересный… Вы знаете, у меня до сих пор хорошая зрительная память. Мысленно я вижу и маму, и папу. Вот мой папа в косоворотке — рубашке с вышивкой, а вот он, фельдшер, в зимнем пальто возвращается с работы. Папа был немногословным, но он меня очень любил и, придя домой, говорил: «Рита, я белочку встретил, она опять тебе конфетку послала, иди-ка посмотри в кармане пальто…»
Мы со старшим братом росли в любящей семье. Это счастье прервалось, когда на второй день Великой Отечественной войны папу мобилизовали как медицинского работника. Он воевал на Калининском фронте, попал в плен, и в 1942 году в Прибалтике в концлагере мой папа Александр Владимирович Хабалев умер от голода.
Мы жили в деревне Ростовского сельсовета — это тридцать километров от районного центра. Мама во время войны работала заведующей колхозным детским садом. А что это такое — детский сад в колхозе? Вот девять деревень. В каждой деревне собирали ребят в одном доме и находили бабушку, которая была способна с ними сидеть. Приводя ребенка в детский сад, каждая мама давала ему с собой крынку молока и в лучшем случае картошку. А моя мама разносила по этим деревням хлеб для детей. По кусочку в ладошку. Если маме было некогда, то летом начиная с шестого класса по деревням ходила я. Самое интересное — ребята звали меня «тетя заведующая». Просили: «Тетя заведующая, дай мне с добавкой…»
— Так и вы сами, наверное, голодали?
— Мы держали корову, поросенка, кур, десяток ульев. В нашей семье голода не было.
— Но это огромное хозяйство и огромный труд…
— Не то слово. Мы жили вдвоем с мамой. Брат учился, и от него помощи практически не было, а в 1944 году его призвали в армию. Я помогала маме с первого класса: за водой на колодец она меня не отпускала, но травы нарвать корове, дров принести, расчистить пчелиный дымарь — все это было на мне. Мед мама продавала и меняла на сено.
Своей маме Апполинарии Матвеевне я очень благодарна. Она была не просто прекрасной мамой — она была хорошим другом. Когда я родила сына, работая в райкоме партии секретарем по идеологии, скидок мне никаких не было. Меня отправляли в командировки в самые отдаленные хозяйства района. Уезжать приходилось на неделю. И сына подняла моя мама. Но зато потом я вышла на пенсию и точно так же поднимала внуков. Отработала!
Самый близкий человек
— В 1947 году вы поступили в Архангельский медицинский колледж…
— …Тогда он назывался Архангельская фельдшерско-акушерская школа.
— Это же послевоенные годы. Как вы жили в это время, да еще и вдали от дома?
— Вам известно имя Татьяны Сергеевны Подьяковой?
— Да, она почетный гражданин Архангельска, была главным врачом областного онкодиспансера.
— Она моя самая близкая подруга. Во время учебы в Архангельске я два года жила в ее семье. Мы с Татьяной Сергеевной часто вспоминаем свое студенческое время, когда продукты отпускали по карточкам и мы не знали, как досыта хлеба наесться: хотя ее мама работала в обкоме, никаких привилегий она не имела. Однажды к ним приехала знакомая женщина. Карточки уже были отменены, и эта женщина купила пшеничной муки и наварила из нее каши. Не было ничего вкуснее, чем эта каша в 1949 году.
На третьем курсе я захотела пожить студенческой жизнью и получила место в общежитии. Комната была пятиместная, с печным отоплением. Денег хватало на обед в столовой техникума, если что-то оставалось — покупали повидло, чтобы вечером мазать на хлеб. Я была самая счастливая: каждый месяц мама посылала мне литровую бутылку топленого масла и бутылку меда. Хорошая добавка к нашему рациону!
— А как вы познакомились с Татьяной Сергеевной?
— В деревне Выселок Горский наш дом стоял рядом с сельсоветом. И как только кто-то приезжал в командировку, к нам приходил председатель: «Матвеевна, снова уполномоченный приехал, возьми на постой». Мама и нищих кормила, и секретаря обкома принимала.
Так к нам пришла и мама Татьяны Сергеевны — Евгения Александровна. Она была агрономом, заведующей районным земельным отделом и много ездила в командировки по району. Таниного отца, как и моего, призвали на фронт буквально в первые дни войны, и он тоже погиб. Наши мамы, обе вдовы, быстро познакомились. Маленькую Таню стали привозить к нам пожить. Ближе человека, чем Татьяна Сергеевна, у меня нет, мы вместе прошли все беды, все радости…
Черные розы от китайской молодежи
— Техникум я окончила на отлично и как молодой специалист поехала работать в родной район, в лесопункт Костылевского леспромхоза. Ни жилья, ни медпункта там не было. Где вести прием? Мне говорят: через месяц уезжает главный бухгалтер, у нее освободится трехкомнатная квартира — будет тебе там и медпункт, и жилье.
Больше месяца я работала так: информацию, что кто-то заболел, получала в кабинете начальника лесопункта. Шла к больному, ставила диагноз, потом на складе брала лекарства и возвращалась к больному. Наконец, мне дали квартиру возле железной дороги: поезд идет — у меня каждое стеклышко о себе рассказывает. Отработала полгода, и отправили меня в лесопункт Устьянского леспромхоза. Там у меня был медпункт: прихожая, комната для приема больных, комната, в которой жили еще три работника конторы, и моя спальня.
— Что вам больше всего запомнилось из медицинской практики?
— Наверное, как я в хлеву принимала роды. Представьте, женщина с многоводием, я прошу ее ехать рожать в больницу, а она отмахивается: ребенок не первый, мол, ничего страшного. И вот прибегает за мной ее дочка. Беру чемоданчик, иду. Дверь в дом открыта, а роженицы нигде нет. Где мама, дочка не знает. Вышла я из дома, смотрю — хлев нараспашку, а в яслях для сена она, родимая, и ребенок вот-вот появится на свет! Стащила я с себя халат, ребенка в халат — и домой, из печи достала теплую воду, ребенка как могла помыла… Такой крепкий рыжий парень родился!
— А как же вы ушли на партийную работу?
— В лесопункт Устьянского леспромхоза я приехала в январе 1951 года, а в марте 1952-го приехали в лесопункт секретарь райкома и секретарь обкома (надо сказать, что я вела активную общественную деятельность). Спрашивают: «Можешь сегодня собрать комсомольское собрание?»
Созвали собрание, и секретарь обкома комсомола Борис Сергеевич Нечаев говорит: «Есть предложение пригласить Маргариту Александровну в аппарат райкома комсомола». «А вы спросили нас, мы ее отпустим?» — закричали ребята из зала.
В итоге меня назначили заворготделом райкома комсомола. А уже в декабре 1953 года я, двадцатилетняя девчонка, стала первым секретарем райкома комсомола. Окончила Высшую комсомольскую школу в Москве, участвовала со своей делегацией из района в VI Всемирном фестивале молодежи — помню, что испытала неподдельное счастье.
— А что тогда произвело на вас самое большое впечатление?
— Вот если бы вы меня спросили, что на меня произвело самое большое впечатление, когда мы ездили Сталина хоронить…
— Вы ездили на похороны Сталина? А как это произошло? Туда направляли всех руководителей комсомольских организаций?
— Никто нас не направлял, мы поехали стихийно, по собственному порыву души: завсектором учета, завотделом школьной молодежи и я, первый секретарь. Плюс сагитировали еще двух воспитателей детского сада. Первый секретарь райкома партии, как узнал об этом, вызвал меня и спрашивает: «Вы что надумали-то?» Но отпустил и на всякий случай оформил нам командировочные удостоверения, в которых было прописано: «Цель командировки: на похороны товарища Сталина».
На поезде мы доехали до Вологды, и тут звучит объявление: «Граждане пассажиры, дальше поезд не идет, въезд в Москву запрещен». Москва была переполнена. Мы вышли на перрон, стоим, думаем, как быть дальше, и видим: мужчина в красной фуражке ходит — наверное, начальник. Я к нему: «Извините, я руководитель делегации, мы едем в командировку, что нам делать?» И он на одном из пяти билетов, что у меня были на руках, красным карандашом поставил крест. Нас пустили в вагон, и мы отправились дальше. Поезд шел практически пустой — было всего человек пятнадцать на весь состав.
Приехали. На нас плюшевые жакетки, белые шарфики… Надо бы темные платки купить, но все магазины закрыты. Пришли в Центральный комитет комсомола: «Мы из Архангельской области приехали на похороны, как нам попасть?» Но оказалось, что мы опоздали, прощание уже окончено. И всю церемонию похорон мы прослушали по радио возле здания ЦК. Потом отправились на Красную площадь, увидели море цветов и венков… В памяти остались черные розы, которые привезла делегация китайской молодежи.
Явка на выборы — минимум 95 процентов
— Маргарита Александровна, неужели вы не жалели, что ушли из медицины?
— Я не раз говорила Борису Сергеевичу Нечаеву: «Борис Сергеевич, я очень люблю медицину, она для меня до сих пор священна». Он подводил меня к карте Архангельской области, которая висела у него в кабинете, и говорил: «Твоего Чучкажа (так назвался участок, где я работала) даже на этой карте нет! Ты куда собираешься вернуться? Нет, надо тебе поступать в партийную школу».
Так я четыре года отучилась в Высшей партийной школе в Ленинграде, вернулась в район и год работала заворготделом, а затем была выбрана секретарем райкома по идеологии. И так отработала 25 лет.
— На этой должности вы смогли пробить строительство ГПТУ, сейчас это Устьянский индустриальный техникум. Как это было?
— В нашем районе работало 54 школы, это около 8000 учащихся. Потом прошел пленум райкома партии о подготовке достойной смены рабочего класса, и у нас на базе бывшего детского сада открылся филиал Вельского ГПТУ. Ребята с радостью пошли учиться, но, так как помещение было маленькое, толком ничего не получалось. Построить новое здание? Проблема в том, что поручить строительство было некому. Не было солидной строительной организации.
И вот вышло постановление ЦК партии о помощи Нечерноземью. За Архангельской областью был закреплен Азербайджан. Но азербайджанские строители занимались сельскохозяйственными зданиями и сооружениями. А нам необходимо было здание учебного заведения. И меня решили отправить в Москву, чтобы я получила разрешение на строительство от союзного министерства.
Я была в этом кровно заинтересована и согласилась ехать. Проектная документация была готова. Республиканское министерство нас поддерживало. Но решение зависело от союзного.
…Наверное, министра покорила моя наивность. Я зашла в кабинет и сказала: «А я ведь сегодня не спала — так волновалась». Рассказала, сколько в районе учеников, что существующее учебное заведение нас не устраивает и ребята уезжают, молодежь в районе не закрепляется: «Я уже больше двадцати лет секретарь по идеологии, и судьба выпускников школ — это мое дело!»
«Больше двадцати лет секретарем в сельском районе, да еще и занимаетесь строительством?» — министр взял проектную документацию и подписал: разрешаю.
— А в целом в чем заключалась ваша идеологическая работа, чем вы занимались?
— Идеолог курировал всю социальную сферу и такие структуры, как суд, прокуратура, милиция. Нужно было подбирать кадры, работать с ними и нести за них ответственность.
Был такой период, когда остро не хватало кадров в животноводстве. И мы этой проблемой занялись: призвали на фермы выпускников школ. Когда десятиклассники пришли на ферму в первый раз, у меня, наверное, на лице было написано, какая я счастливая! Потом у нас на 17 фермах в районе были комсомольско-молодежные коллективы!
Кроме того, я отвечала за всю агитационную работу на выборах: мы разъясняли, кого выбирают, информировали о биографиях кандидатов, проводили собрания по выдвижению и по сбору наказов, убеждали, что на выборы нужно прийти. В день голосования после десяти вечера я должна была доложить в обком, сколько человек и по каким причинам не участвовали в выборах. Кто-то мог сказать: «Плевать я хотел, не пойду». А мне нужно отчитаться, почему он не пришел: может быть, его условия работы на предприятии не устраивают, может быть, бытовые условия плохие… Потому что проблемы нужно обязательно решить, чтобы на следующие выборы этот человек пришел.
— Какая у вас явка была?
— Ну, 95 процентов — это самое малое. У нас была хорошая явка.
Большая устьянская семья
— Район я исколесила вдоль и поперек. Нет ни одной деревушки, большой или маленькой, где я не была, ни одной фермы, где я людей не знала. И в 1987 году вышла на пенсию.
— Вы чувствовали тогда, к чему все дело идет?
— Нет, не чувствовала. Видела, что некоторые коммунисты стали из партии выходить, но никак не ожидала, что будет такой итог. Как я перенесла эту беду? Как только я вышла на пенсию, уехала к детям помогать нянчиться с внуком. Это меня и спасло.
А провожали меня с почестями. И я очень рада, что по-доброму покинула секретарский пост. Мне не стыдно за свою работу. За те тридцать с лишним лет, что я на пенсии, я ни от кого плохого слова не слышала. На каждый свой день рождения я получаю несколько десятков поздравлений. Вот и с девяностолетием меня поздравило очень много людей. Я очень благодарна жителям района за их любовь.
— Вас и Владимир Буторин поздравил?
— Поздравил. У нас с Владимиром Федоровичем давние дружеские отношения. Я знала его родителей. А познакомились я с ним на пенсии, на встрече партийного актива. Я спросила у коллег: «Говорят, в Березнике появился какой-то предприниматель Буторин. Покажите мне его». Заходит молодой человек: аккуратная стрижка, хороший костюм, в руке дипломат… Я говорю: «Этого-то парня я знаю». Потом судьба не раз сводила нас в беде, и мы друг другу всегда помогали.
— Вы и на пенсии, наверное, занимались общественной работой?
— На пенсии я занималась воспитанием внуков (смеется)! Потому что всевозможные общественные организации я создавала, еще будучи секретарем по идеологии.
Например, когда в 1980-х в Устьянском районе началось образование добровольных народных дружин, штаб ДНД возглавила я. Стали создавать женские организации, учредили в районе первый женсовет — председателем избрали меня.
А кто должен был заниматься созданием ветеранской организации? Секретарь по идеологии. Я уже выходила на пенсию и не хотела возглавлять ее, руководителем стал бывший председатель райисполкома, участник Великой Отечественной войны Андрей Иванович Волков. А я согласилась стать его заместителем.
И в этом году у нас большое событие — исполнилось 25 лет Устьянскому землячеству в Архангельске. Вот уж что мое — то мое. Сегодня в областном центре есть большая устьянская семья, которая тесно поддерживает связь с районом.
Справка
Маргарита Александровна Золина 30 лет работала в комсомольских и партийных органах, возглавляя идеологическое направление. Вся еe деятельность была направлена на укрепление и процветание района. Курируя социальные учреждения, Маргарита Александровна многое сделала для введения в строй зданий ГПТУ-34, Строевской средней школы, возведения памятника В. И. Ленину.
Ею создавались все районные общественные организации: совет ветеранов, ДНД, Устьянское землячество в Архангельске. Первые комсомольско-молодeжные коллективы и закрепление кадров в животноводстве — тоже ее заслуга. В 2010 году Маргарите Александровне присвоено звание «Почетный гражданин Устьянского района». В 2022 году она отметила 90-летие.