Зимний берег Белого моря начали осваивать почти 500 лет назад
Изучением истории заселения по рекам Мегра и Ручьи, давшим впоследствии названия населенным пунктам, занимается сегодня учитель истории Александр Худовеков. Он опубликовал несколько статей о местности, где родилась его мать (ныне не существующая деревня Вазица), под его редакцией увидели свет несколько выпусков альманаха «Ручьевское общество. Страницы истории». Этими интересными страницами — передающимися изустно легендами, а также данными из архивных документов и своими взглядами на развитие поселений Александр Вячеславович поделился с нами.
«Встань от сна и позаботься о морской добыче…»
В первую очередь Зимний берег Белого моря привлекал людей как удачное место для рыбного облова.
— Началом освоения можно считать конец XVI — начало XVII века. Это было время, когда монастырям отводились на Севере свободные земли для заработка. Антониево-Сийский, Соловецкий, Николо-Корельский монастыри присылали на речку Ручьи своих трудников. Летом они ставили здесь по берегу избушки. Вылавливали семгу, белую рыбу, которую потом доставляли в монастыри. Земли были уединенные, пустынные и привольные, поэтому неудивительно, что следом и монахов потянуло сюда, особенно в период смутного времени, когда на Севере разбойничали польско-литовские отряды и казаки, — пояснил Александр Вячеславович.
Никанора и Исайи
Первым жителем Ручьев на постоянной основе он предлагает считать монаха Исайю. По одним данным, он был иноком Николо-Корельского монастыря, по другим — Соловецкого. В рукописи «О пришествии преподобнаго Исайи Ручьевского», сохранившейся в Антониево-Сийском монастыре, говорится, что монах прибыл в эти пустынные края в 1615 году и велел местному крестьянину Федорову довести его до реки Ручьи. Здесь, как он уже знал, лежал в земле «человек, от того сияет Божия благодать». Местные рыбаки рассказали, что неизвестный приплыл сюда по морю на лодке с наемным проводником, был им же ограблен и убит. Исайя решил обосноваться здесь на следующий год. Он не успел выстроить келью до холодов, поэтому зимовал в вырытой яме, вытерпев суровые морозы. В 1617 году келья была построена. Также Исайя возвел часовенку в месте гибели неизвестного «коллеги». Эти две постройки и можно считать началом поселения в Ручьях. К Исайе начали приходить и другие иноки.
— По описям Антониево-Сийского монастыря Исайе примерно в 1620 году была выделена земля в окрестностях реки Ручьи. Вероятно, планировалось построить монастырь. Однако этого не случилось, к сожалению, так как Исайя вскоре скончался, — отметил Александр Худовеков.
Похоронили инока в выстроенной им часовне, рядом с нетленно почивавшим пустынником. И с этим, наверное, о Ручьевской пустыни совсем бы позабыли. Но тут стали случаться чудеса. В уже упомянутой повести описаны два видения, явившиеся жителям Зимней Золотицы в 1666 году. Во сне попу Самсону муж в светлом образе сообщил, что в Ручьях почивают Исайя и инок Никанор. После этого страдавший от головной боли поп исцелился. В том же году Федор Федотов с товарищами отправился на промысел морского зверя, улов был очень удачный, но на обратном пути лодки попали в страшную бурю. Тогда рыбаки стали горячо молиться и давать обеты Исайе и загадочному иноку. Судно, направляемое неизвестной силой, пошло против ветра и благополучно пристало к берегу. Ночью Федору явился старец, напомнивший о данном обещании: «Встань от сна и позаботься о добыче, а что обещал в Ручьи, в часовню, то донеси исправно».
После этих чудес и до сих пор преподобные Никанор и Исайя почитаются как покровители местных мореплавателей и помощники в морских промыслах. Земля, в которой упокоились преподобные, была вотчиной Сийского монастыря. Поэтому в 1677 году их мощи были перевезены в обитель и уложены в монастырскую усыпальницу справа от раки преподобного Антония Сийского. Ныне Исайя и Никанор Ручьевские признаны святыми. В 2008 году по инициативе Александра Худовекова в Ручьях установили памятный крест на месте их упокоения.
Преследование староверов и развитие промысла
В том месте, где были похоронены Исайя и Никанор, поселилась большая группа старообрядцев, бежавших в глухие северные края еще после церковного раскола. Мезенский историк Николай Окладников обнаружил, что по переписям к Ручьям в 1745 году была приписана семья крестьянина Андрея Семеновича Юрьева. Однако Александр Худовеков нашел и более ранние упоминания.
— Старообрядцы обживали эти края в 1660–1690-х годах, существовали достаточно большие скиты. Затем их начали преследовать, поскольку старая вера оказывала все большее влияние на крестьян. По документам в 1723 году в Мегру, например, была отправлена экспедиция для розыска мест проживания раскольников и дальнейшей доставки их для допроса в Архангельск. Карательный отряд прошел через Ручьи, поднимался по реке Мегре, пожгли несколько внушительных по численности скитов (в одном из них насчитали 12 женщин), часть староверов захватили и увезли в столицу губернии, — пояснил историк.
После этого оставшиеся старообрядцы уходили еще дальше в леса: селились в кельях на озерах, на болотах. Вплоть до начала XX века в Ручьях сохранялось старообрядчество.
А тогда на покинутое раскольниками и удачное для рыбной ловли место постепенно приходили крестьяне со стороны Золотицы. В XVIII–XIX веках на Мегре и Ручьях строились новые дома, расширялись крестьянские хозяйства, продолжал развиваться рыбный и зверобойный промысел. Мореплаванием поморы занимались активно. Суда ходили за границу, торговали чаще всего с Норвегией.
Оборона Мегры
Интересно здесь упомянуть, что в XIX веке не Ручьи, а Мегра была более населенной и богатой деревней и имела перспективы стать центром в здешних краях. Расцвет ее прервали военные действия, развернувшиеся в Белом море в годы Крымской войны (1853–1856).
Тогда в ходе Беломорской кампании корабли англо-французской эскадры атаковали многие поселения. И в июле 1855 года мегорцы вынуждены были защищать свою землю от неприятельского десанта. Это событие кратко описано в книге кандидата исторических наук Руслана Давыдова и архангельского краеведа Геннадия Попова «Оборона Русского Севера в годы Крымской войны: хроника событий»: «В устье р. Мегры вошел неприятельский пароход. Внимание неприятеля, по-видимому, привлекли стоящие у берега четыре карбаса, принадлежащие крестьянам Патракеевского сельского общества Грозникову, Бурковым и Лапину, с грузом ржаной муки. С парохода были спущены на воду несколько шлюпок, которые и направились к деревне. Шестеро(!) крестьян деревни Мегры Золотицкой волости открыли ружейную стрельбу по шлюпкам, которая продолжалась в течение четырех часов(!), не позволяя матросам высадиться на берег и приблизиться к карбасам».
Через несколько дней после события в рапорте в Архангельск уездный исправник Русецкий посетует, что, ежели бы не нехватка пороху, мегорцы могли бы выстоять. Однако британцам все-таки удалось ворваться в селение. В отместку за неожиданно горячий отпор они сожгли три дома, две бани и два амбара, а также мореходное судно, принадлежавшее крестьянам Кулаковым, и все лодки с имуществом, захватили два карбаса с грузом. Пировали англичане до вечера, отняли у жителей все, что смогли, вплоть до деревянных ложек. Потери оказались довольно значительными для Мегры (исправник оценил их в 2105 рублей серебром). Благо, что большинство крестьян успели переправиться за реку и из людей никто не пострадал.
Еще одна возможность экономического спасения деревни, как отмечает Александр Худовеков, появилась в начале XX века.
— В 1911 году прусским подданным Иваном Рудольфовичем Вольгиным был приобретен участок в Мегре для заготовки дров и, соответственно, было получено разрешение на строительство лесопильного завода. Он был построен, ему даже присвоили номер 52. Продукцию отправляли плотами в Архангельск и поставляли за границу. Но, к сожалению, началась Первая мировая, немец Вольгин был вынужден уехать, передав свои дела. Потом всех мужиков отправили на фронт, стало некому трудиться. Поэтому, отработав два с половиной сезона, завод был сначала законсервирован, а потом и закрыт, — рассказал Александр Вячеславович.
В советское время большую часть оборудования с закрытого мегорского лесозавода санным караваном переместили в Каменку, где открыли новый завод. Жители Мегры в XX веке продолжали заниматься рыбным промыслом. Сегодня деревня, к сожалению, умирает — в ней осталось всего 29 жителей.
Ручьевский подвижник
Что касается Ручьев, то они в XX веке переживают те же события, что и любое крупное село по Мезени. Начинается раскулачивание зажиточных судовладельцев, Юрьевы под давлением политической ситуации вынуждены отказаться от хозяйства и уехать в Архангельск. Имущество переходит в коллективную собственность жителей. В 1929 году создается колхоз «Прилив». Рыбодобыча и зверобойный промысел по-прежнему кормят ручьевлян.
Однако нельзя не рассказать и о духовной жизни селян. Еще в 1894 году в Ручьях впервые открывается самостоятельный приход. Просуществовал он недолго — лишь 15 лет, здесь служили всего трое священников. И один из них, последний по счету, заслуживает особого упоминания. Звали священника Александр Спиров. Заново открыл его судьбу для ручьевлян именно Александр Худовеков, опубликовав большую статью под названием «Ручьевский подвижник».
Отец Александр прибыл в Ручьи в июле 1907 года из села Шеговары Шенкурского уезда. Двое других священников до него не вызывали доверия у поморов: один играл в карты и путал слова во время службы, второй был резкого нрава и требовал денег за проведение обрядов. Спиров, напротив, оставил о себе только добрую память, прослужив в приходе почти 20 лет.
Молодой (29 лет), инициативный, интересующийся всеми новинками — такой образ отца Александра рисует воображение. По прибытии в Ручьи он энергично берется за возведение новых построек в приходе. В 1911 году появляется новая часовня на Ручьевском кладбище, в 1914-м — часовня в деревне Вазица, а также церковь в Мегре.
Когда у судовладельцев Юрьевых появился фотоаппарат, отец Александр тут же освоил новую технику. Благодаря ему сейчас ручьевляне знают, как выглядело село более сотни лет назад. Кроме того, в 1915 году вдоль Зимнего берега проложили телефонную линию до Мезени. В доме священника расположился телефонный пункт, он же был монтером телеграфной станции. Затем в Ручьях разместили метеорологический пункт, и священник стал передавать наблюдения в Мезень и Архангельск.
В годы Первой мировой войны Спиров трудился счетоводом в Ручьевском производственно-потребительском кооперативе, а также руководил работой рыбозверодобывающей артели. С приходом власти Советов отец Александр, несмотря на запрет религии, по сути, сумел сохранить свои должности. А во время страшной эпидемии оспы в 1918 году освоил еще одну профессию — стал медработником. Неуемный в трудах, он привозил вакцину из Архангельска и разъезжал по деревням, делая крестьянам прививки. Несмотря на постепенное ограничение в правах со стороны государства, священнику в 1921 году также доверяют наладку работы почтовой связи.
Однако с ужесточением борьбы против религиозности Спиров не мог долго оставаться в органах управления. Ему оставили лишь должность счетовода, но на эти деньги нельзя было прокормиться. Поэтому в 1926 году Александр Спиров уволился и переехал в Архангельск к старшим детям. Дальше судьба его и детей сложилась весьма трагично.
«В начале 30-х годов дворник Спиров, убиравший проспект Чумбарова-Лучинского, был арестован. Около 4-х месяцев он находился под следствием и затем был отпущен. Арест старшего сына Петра, директора 6-й школы (со слов родных), подкосил здоровье Александра Петровича, и в 1936 году он скончался. Похоронен на Ильинском кладбище, недалеко от храма. Трое сыновей (Николай, Виктор и Борис) сражались на фронтах Великой Отечественной войны, двое (Петр и Леонид) сгинули в ГУЛАГе», — пишет о нем в статье Александр Худовеков.
Исчезли многие выселки, останутся ли Ручьи?
В годы Великой Отечественной войны ручьевляне трудились, приближая Победу. А в окрестностях села были размещены погранзаставы.
— По воспоминаниям старожилов, над населенными пунктами нередко летали немецкие самолеты — скорее всего, не бомбардировщики, а разведчики. Вероятно, они сканировали местность в связи с проходом в Белом море северных конвоев. В селе располагалась часть ПВО, девушки при сигнале тревоги поднимались на церковь и наблюдали за небом. Также здесь разместили военный аэродром. А в Инцах стояла довольно мощная артиллерийская батарея, она прикрывала горло Белого моря и подход к Архангельску, а также защищала подводный кабель правительственной связи, — рассказал Александр Худовеков.
Сегодня в Инцах продолжает функционировать построенный в 1891—1899 гг. маяк, при нем живет семья смотрителя — и больше никого.
— К сожалению, в СССР при Хрущеве была политика по сокращению количества малых деревень, пестовали идею постройки больших городских домов в крупных населенных пунктах и переселения туда жителей небольших деревенек. Из-за этого многие поселения в 5–10 дворов перестали существовать. Около Ручьев таким образом исчезли не только Инцы, но и Вазица, Чубола, Ручейки и другие, — констатирует историк.
После войны сами Ручьи были крупным селом, об успехах колхоза писали не только местные, но и центральные газеты. Государство вкладывалось финансово. Колхоз и ныне, несмотря на большой отток жителей и сокращение возможностей добычи рыбы и зверя в связи с новыми экономическими условиями, — главная опора ручьевлян.
Живет поморское село, и надеемся, что не канет в небытие.
— Ручьи — это не только одна из точек на карте Архангельской области, где до сих пор сохраняются традиционные морские промыслы, но и один из центров сохранения старообрядческой культуры, поскольку она до сих пор еще присутствует в этих краях. И я как историк считаю, что эта культура заслуживает и дальнейшего изучения, — отметил Александр Худовеков.