История о том, как нам открывается феномен крестьянской культуры — домовые росписи Поважья.
Вельский краеведческий музей готовится к открытию экспозиционно-выставочного комплекса «Музей домовых росписей Поважья». Основой для него стал дом крестьянина Кичева из деревни Заручье, в XIX веке расписанный художниками Петровскими.
Знаете, что первым приходит в голову, когда узнаешь, как обретали, перемещали и восстанавливали дом Кичева? Вселенная находчива и экономна. Она не ищет новых форм и новых путей — все, что в ней есть, универсально и бесконечно вместительно. Так вместителен этот дом. В нем мы стоим лицом к лицу с космосом крестьянина XIX века. И с тем, что стало дорого человеку XX века. И зачаток нашего двадцать первого здесь лежит как на ладони во всем своем многообразии.
При этом он остается деревянным крестьянским домом, вокруг которого в Вельске, да и в Архангельской области в целом, сегодня образуется новое культурное пространство. Откуда он и что собой представляет, «Достоянию Севера» рассказала директор Вельского краеведческого музея Галина Веревкина. Эта история про потери и чудесные обретения, обман и надежду. Мы попробуем пересказать ее вам.
Глава первая. Мороз
Домовые росписи Поважья — это феномен, который относится исключительно к крестьянской культуре Русского Севера. Большинство исследователей считают, что зародился он, когда государственные крестьяне получили свободу, стали, как сейчас сказали бы, мобильными и начали заниматься отхожим промыслом.
Натуральное хозяйство постепенно разрушалось, менялся быт. На смену курным избам пришли избы белые — с белой печью и чистыми потолками. Есть версия, что крестьянам хотелось сделать свое жилье похожим на городское. Поэтому они начали расписывать дома, причем как изнутри, так и снаружи.
Образовались две школы важской росписи. Одна — это работа костромских крестьян-отходников, которые расписывали в основном интерьер: опечки, шкафы-поставцы, прялки. А вторая — работа местных мастеров.
Самыми известными среди них были художники Петровские, работавшие на территории Вельского и Шенкурского уездов. Их родовой дом, построенный в конце XVIII века, по сей день стоит в деревне Чурковской Вельского района и известен как Алешкин дом — по имени главы семейства Алексея Ивановича Петровского.
Дома, к которым приложили руку Петровские, узнать легко — был у художников свой творческий почерк, свои любимые сюжеты. Это растительные композиции, это «мороз»: синие завитки, похожие на листья или перья, по белому фону (а иногда и красные по желтому) — как будто узоры, которые рисует мороз на окнах.
И это обязательные лев и единорог на фронтоне дома. Геральдическая эмблема, древний сюжет из рыцарской поэмы, символы борьбы весны и лета, наземного с подземным, наконец, герои детского стишка из «Алисы в Зазеркалье»:
«Вел за корону смертный бой со Львом Единорог,
Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог.
Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог.
А после их под барабан прогнали за порог»…
Глава вторая. Абсолютная авантюра
Искусствоведы открыли домовые росписи Поважья на рубеже 60–70-х годов прошлого века. В первую очередь это открытие связано с именами сотрудников Научно-исследовательского института художественной промышленности и Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Вероники Вишневской и Зельмы Швагер. Позже к ним присоединился специалист по деревянной архитектуре Русского Севера Михаил Мильчик.
«Эти исчезающие остатки своеобразной художественной традиции нуждались в срочной фиксации, а прежде всего в простом выявлении. К тому же очень хотелось попытаться распутать таинственный клубок: кто были владельцы расписных домов, откуда «маляры» — так называли в деревнях художников, каковы истоки этой относительно поздней традиции», — писал Мильчик в «Биографических заметках для Вельского музея».
Стало понятно, что один из домов нужно сохранить. Остановились на Алешкином доме — и потому, что он родовой, и потому, что в нем нашли то, чего не было в других домах: роспись на обоях, портретную живопись на опечке… Но обе попытки вывезти этот дом ни к чему не привели.
Первая — по причинам, о которых сейчас говорить поздно и незачем. Вторая была предпринята, когда музей возглавила Галина Веревкина. Летом 2008 года она съездила к Алешкиному дому вместе со знакомым архитектором-реставратором. После всех осмотров и обмеров задала ему единственный вопрос: можно ли дом перемещать. Но оказалось, что сохранность его — от силы 30 процентов. А самое главное — практически утрачена фасадная роспись. Она просто рассыпалась, как сухой порошок. И от идеи перевозить дом Галина Александровна отказалась.
Но не отказались от нее Михаил Мильчик и известный архитектор-реставратор уроженка Вельска Ирина Воинова, которые к тому времени вошли в попечительский совет музея. Они настаивали, что дом нужно сохранять — если не Алешкин, то какой-нибудь другой. Музей на тот момент был муниципальным учреждением и для такого проекта не имел ни кадровых, ни финансовых ресурсов. Как говорит сегодня Галина Веревкина, «это была абсолютная авантюра»…
Глава третья. Второе рождение
– В один из январских дней 2014 года я прихожу в музей, — вспоминает она, –и главный бухгалтер мне говорит: у нас поступление денежных средств, я пока не вижу, в каком размере. И параллельно мне звонит человек, большой друг музея и главный попечитель этого проекта, который просил не разглашать его имя: «Я вам денежку послал». Я думала, тысяч пятьдесят. И когда бухгалтер озвучила сумму, я, честно говоря, чуть не упала со стула. Один миллион рублей!
Галина Александровна собрала коллектив и рассказала, что есть деньги, на которые можно выплатить премии, что-то отремонтировать и так далее, а можно перевезти дом. Коллектив сказал: дом.
К тому времени был найден и уже обмерян дом Осипа Буракова из деревни Качигино, расписанный Петровскими примерно в 1897 году. Стоял он, по описанию Михаила Мильчика, «на пересечении старого Пуйского тракта и деревенской улицы и являлся композиционным акцентом селения».
– Очень красивый, хорошо сохранившийся дом. Мы вели переговоры с хозяевами, они соглашались продавать, и вот когда у меня появились деньги, хозяйка сказала нет. Теперь дом стоит и разрушается, — рассказывает Галина Александровна.
Для всех участников проекта эта новость была шоком. Пришлось искать альтернативный вариант.
Так вторую жизнь получил дом Кичева из деревни Заручье, хотя поначалу его даже не брали во внимание: он врос в землю, двор разрушен, кровля течет. Но дом был выкуплен, и началась работа.
Довольно долго реализация этого огромного замысла держалась только на благотворителях и друзьях музея. И немного на чуде
Здесь нужно сказать, что довольно долгое время реализация этого огромного, потрясающего замысла держалась только на благотворителях и друзьях музея. И, наверное, немного на чуде. Проект перемещения дома безвозмездно сделала Ирина Воинова. Она неделю жила в деревне в чудовищных условиях и, чтобы сделать обмеры, расчистила жилище от гор мусора и грязи, которые накопились там за время запустения. Перевозка дома и установка фундамента обошлись в тот самый миллион рублей от неназванного благотворителя, который и впоследствии поддерживал проект. Чтобы собрать средства на восстановление дома, музей провел акцию «Спасем льва и единорога» и два концерта — на один из них даже приезжал ансамбль испанского танца фламенко Duende del Sur.
Большую поддержку проект получил от руководителя управления по охране объектов культурного наследия областного министерства культуры Виталия Охремчука. Благодарна Галина Веревкина губернатору Игорю Орлову: средства на реставрацию росписей были выделены в этом году из регионального бюджета.
Глава четвертая. Не конец истории
В любом долгом и трудном пути должен быть день радости, который дает силы продолжать дорогу и напоминает путникам, куда и зачем они вообще идут. В деле возрождения дома Кичева это день, когда открылись росписи.
Их консервацию выполнял Всероссийский художественный научно-реставрационный центр. Реставрацию — частная фирма «Практика реставрации» под руководством Павла Шишмарева. Часть интерьера дома — то, что можно было снять, — мастера вывезли в Москву и восстанавливали там. А с потолком, фасадными росписями все лето работали на месте, в Вельске, реставраторы Денис Шушаков и Алана Макгоева.
Сейчас все эти работы закончены. Решен вопрос с отоплением — смонтирована газовая котельная, которая дает тепло во все здания музея. Нет освещения — ну так что ж, в таком доме можно и лучину зажечь.
Торжественное открытие экспозиционно-выставочного комплекса «Музей домовых росписей Поважья» — так правильно называется проект — намечено на 2 ноября. Почему экспозиционно-выставочный? Потому что, с одной стороны, сама изба и будет экспозицией. А с другой — в ее интерьерах разместятся сменные выставки и станет доступной огромная коллекция важских росписей, которая давно ждет своего часа в хранилищах музея.
Вместит дом и мастер-классы по росписи. Галина Веревкина уверена: говоря о трансляции этого культурного наследия, нужно иметь в виду работу с первоисточниками — теперь такая возможность появится. Наконец, дом Кичева станет частью нового туристического маршрута.
Хотя говорить в будущем времени тут излишне. Дом уже живая часть города, которую фотографируют туристы и за которую переживают местные жители. Он уже открывает свои сокровища, которые до этих пор нам, неспециалистам, были неизвестны и непонятны. Он уже возвращает нас к нашим корням и тем самым — вочеловечивает. Да, лев и единорог выходят за порог.
Постскриптум. Но мы же помним — эта история полна неожиданных обретений. А здесь случилось вот что: маляр собирался красить окна. Взял растворитель, снял старую краску — и под ней открылись «морозные» росписи. Но ни в одном доме, расписанном Петровскими, не было рисунков на оконных блоках! Необходимость реставрировать эти росписи существенно увеличивает смету и объем работ. Значит, точка в истории еще не поставлена.