Надежда Выучейская — национальное достояние НАО. Мало того что она ввела само понятие «ненецкая живопись», так она еще и первый в округе художник с высшим образованием. Ее акварели покорили мир, а по поводу пастелей постоянно ведутся споры: «Это не может быть пастель! У пастели не бывает таких ярких красок!»

Радио при свете печки

Надежда Алексеевна родилась в Нарьян-Маре в бараке. Некоторые дома в городе строили пленные немцы после войны. Когда много позже художница увидела в Германии дома своего детства — ахнула: «Это же нарьян-марская архитектура!»

— Не помню такого, чтобы я не рисовала. Из детского сада мама меня забрала — боялась за мое здоровье: раз сходила в садик — вернулась с тяжелым отравлением, два сходила — слегла с болезнью, от которой должна была умереть, да выходили… С тех пор я сидела дома одна, рисовала и слушала радио. Как сейчас помню это чувство — как хорошо было сидеть на столе с ногами напротив радио в полной темноте, при свете топящейся печки. И слушать обо всем на свете. И рисовать.

Это ощущение детства — когда ты один, но тебе тепло, интересно и вот-вот вернется мама — одно из самых сильных впечатлений Надежды Алексеевны.

Жизнь порой выписывает сюжеты, про которые люди говорят: «Кино!». Судьба распорядилась так, что Надежда осталась сиротой. А потом выпускница ненецкой школы-интерната стала известной художницей, жила в Польше, Франции, Германии, Испании. И каждый новый географический этап оборачивался новым этапом творчества…

Девочка из тундры

Со своими работами Надежда отправилась в Ленинград — поступать на худграф в педагогический институт имени Герцена. Академия была нереальной, несбыточной мечтой, училище — бесперспективным вариантом, а высшее образование давало возможность вступления в Союз художников, а значит — возможность работать и творить по специальности.

На одном курсе с Надеждой учились уже вполне взрослые ребята, выпускники училища имени Мухиной — и учились они именно для получения диплома, который был билетом в Союз художников. Совсем юная Надя ходила за ними на все занятия по предмету, легкомысленно пропуская научный коммунизм. Сегодня Надежда Алексеевна рассказывает, что учиться ей было тяжело во многом из‑за собственной наивности: никто не сказал девочке, что если принести документы, что ты нацкадр, то будет повышенная стипендия. А если соберешь бумаги, что сирота и воспитывалась в детском доме, то положено питание и даже какое-никакое «обмундирование».

Но девочка привыкла справляться сама и по ночам грузила хлеб, а на педагогике спала. Преподаватели, догадываясь о причинах необычайной сонливости, ее не будили. А еще был находчивый староста, который стипендию получал на всех, а выдавал не всем, мотивируя, что, мол, слишком слабые оценки и в этом месяце стипендии не будет. Обмануть девочку из тундры ничего не стоило. Много позже она узнала, что и краски, и холсты студентам выдавались на каждый семестр бесплатно. А чего стоило Наде не просто купить, а еще и достать эти самые холсты!

«Меня любили смотрительницы и билетерши»

— Помню, — смеется Надежда Алексеевна, — в магазине Союза художников висело объявление: «Кисти, краски и холсты — только для членов Союза художников!». Стою рядом и возмущаюсь: как же стать членом союза, если ты красок не имеешь! Мужчина-продавец нет-нет да и продаст краски да еще и подскажет, где что подешевле найти. Зато женщина… «Пошла вон, студентка, сколько раз повторять! Не положено!» Зато меня очень любили смотрительницы в музеях и билетерши в театрах. Всегда узнавали в лицо и пропускали бесплатно. А если опаздывала, то говорили: «Подожди немножко, сейчас в антракте мы тебя на хорошее место посадим». А пока мы вместе ждали антракт, рассказывали мне про блокаду Ленинграда. Так что про блокаду я знаю из первых уст.

А если случался счастливый день и отменялись дополнительные занятия по рисунку, то можно было через дорогу пойти в Эрмитаж. Надпись на студенческом билете «худграф» давала возможность бесплатного посещения музеев. С тех самых пор осталась у Надежды Алексеевны традиция — каждый новый город в своей жизни начинать с краеведческого музея. А городов было много.

Нечаянный отпуск в девять лет

— В Польшу я поехала по приглашению режиссера польского телевидения: их съемочная группа работала в Архангельске, делала сюжет о ненецкой культуре. Там интересная история случилась: у меня был неиспользованный отпуск, я на время этого приглашения написала заявление, а меня уволили приказом по собственному желанию. И я поняла, что это знак и меня здесь ничего не держит. Было приглашение на месяц, а прожила я в Польше девять лет. Помню, после полутора лет жизни там я приехала навестить Родину. Осмотрелась — мама дорогая, вокруг 1993 год. А у меня с собой деньги иностранные, рядом начали личности крутиться подозрительные, и поняла я, что еще несколько дней — и никто не найдет меня вместе с моими иностранными деньгами. Вернулась в Польшу.

Польша, город Казимеж Дольный — мекка польских художников. За спиной Надежды Выучейской — ее первая галерея на улице Любельска, 3
Польша, город Казимеж Дольный — мекка польских художников. За спиной Надежды Выучейской — ее первая галерея на улице Любельска, 3

В Польше жизнь была похожа на авантюрный роман. Захотелось однажды Надежде нарисовать парусник. И с такой любовью она его выписала — глаз нельзя было отвести. И вот как‑то раз мимо парусника прошествовал капитан — то, что это был именно капитан, Надежда поняла еще по походке. Раз прошел мимо парусника, два… На третий раз Надежда не выдержала:

— Нравится?

— Нравится, но это очень странная работа. Облака в одну сторону, паруса — в другую, волны — в третью!

Слово за слово, и капитан пригласил Надежду в гости, в свой отель, который держал вместе с братом, а управляла отелем их няня фрау Ирма, оставшаяся на этих землях едва ли не после раздела Пруссии. Фрау Ирма сразу прониклась к Надежде симпатией и посоветовала ей рисовать картины для вполне конкретной аудитории: для немцев, которые приезжают в Польшу погулять на своих бывших землях. Так ненка Надежда стала создавать картины на бересте для тоскующих по утерянной родине немцев в стиле «Ганс + Клара». Кстати, практичная фрау Ирма сразу обозначила техзадание: экономные немцы приезжают на машинах по пять человек плюс багаж, плюс пиво с собой, поэтому картина должна быть максимально компактной.

Но сувениры для ностальгирующих бюргеров — это не слишком интересно для художника. Душа требовала творчества. И художница жила в ладу со своей душой. Со временем выставки работ Надежды Выучейской стали обычным делом. Однажды впечатленные картинами экскурсанты отложили сразу несколько работ (даже больших, чтобы вы понимали!) и внимательно отсчитали пачку купюр. К удивлению покупателей, пересчитывать Надежда не стала.

— Из-за одного пфеннига мы можем поссориться, — пояснила она, — а этой пачке я доверяю.

Может быть, кто‑то и считает, что художник должен быть голодным, но сами художники с этим не согласятся.

Проклятие пятидесяти злотых

Однажды поздним дождливым вечером к Надежде постучалась женщина, мокрая до нитки, замерзшая и несчастная. Она попросила написать портрет сына. «Только подешевле, — прибавила она, — у меня всего пятьдесят злотых». Картины стоили значительно дороже, но отказать грустной продрогшей женщине художница не смогла. После получения портрета та пришла в восторг и привела новую заказчицу — весьма состоятельную даму, которую постигло большое горе — скончался единственный сын. «Пятьдесят злотых», — обреченно согласилась Надежда. Ну как тут откажешь. И, что называется, понеслось. Глава богатейшей семьи города. Портрет сына. Потрет учителя. Портрет банкира. Портрет доктора. Портрет судьи, непременно в бархатной шапочке и шелковой мантии. Пятьдесят злотых надолго стали и рекламой, и финансовым проклятием художницы Выучейской.

А как она открыла свою собственную галерею? В отеле был пустующий киоск, где когда‑то продавали почту. Огромные окна, электричество, что еще нужно? Вывеска «Галерея Выучейской», картины, девочки с ресеп­шен продавали их за пять процентов от стоимости. Вторая галерея — пустующее здание, хозяину которого страшно не повезло: здание оказалось титульной достопримечательностью, перестраивать его было категорически запрещено. Выход: Надежда бесплатно размещает там свои картины, хозяин ничего не платит ей за присмотр за архитектурной ценностью.

— Формально я была сторожем, — хохочет Надежда Алексеевна, — но с другой стороны, у меня была собственная галерея! Галерея Романович.

Романович — потому что рядом была синагога. И у художника Романовича (который, кстати, мог оказаться и мужчиной) было куда больше шансов на успешные продажи, чем у художницы Выучейской. И Романович продавался превосходно.

Все эти истории настойчиво просятся в книгу о необыкновенных приключениях ненецкой художницы в Европе. Ведь еще была жизнь в Германии, Франции, Каталонии, более 70 персональных выставок, трогающие душу работы, исполненные то лирики, то драматизма… И побеждающая славу земную самоирония Надежды Выучейской:

— Однажды был случай в метро. Еду на эскалаторе, навстречу — женщина. Видит меня и кричит: «Это вы — художница Выучейская? Я ваша поклонница!» Ну, думаю, вот так выглядит слава. Разминулись… Я потом говорю мужу: надо было ее поймать, автограф попросить…

Справка

Надежда Алексеевна Выучейская. Член Союза художников России, Союза художников Польши, график, живописец. Член ассоциации искусствоведов и художественных критиков. Иллюстратор книг «Ненецкий эпос», «Самодийский эпос», повестей А. И. Пичкова «Сятук», К. Бадигина «Дорога на Грумант», Т. А. Дуркиной «Война прошла через Калюш», иллюстратор произведений А. Мицкевича, Г. Сенкевича, Б. Прута. Окончила Ленинградский педагогический институт имени А. И. Герцена. Жила и работала в Польше, Франции, Германии, Испании, где прошли более 20 персональных выставок. Ее работы находятся в музеях, галереях, частных коллекциях России, Польши, Германии, Австрии, Чехии, Швеции, Норвегии, Великобритании, Франции, Испании, Швейцарии, Южной Кореи, Вьетнама, США, Канады. С 2000 года живет и работает в родном Нарьян-Маре.