Верхнетоемский бездельник
С Сергеем Сюхиным познакомилась гораздо раньше, чем поставили на Чумбаровке его Сеню Малину и Писахова. Была у меня в детстве книжка «Архангельска богатейка» о том, как поп работницу нанимал. Чудесные иллюстрации, благодаря которым и строчки запоминались, и книжка в моих руках оживала, принадлежат нашему земляку — Сергею Сюхину.
Я — художник. так правильнее звучит
В мастерской у Сергея Никандровича просторно и прибрано. Обращаю внимание на увесистый альбом. Сергей Сюхин подготовил его к своей персональной выставке — «Врата памяти», которая была в прошлом году. В нем работы в нескольких направлениях: графика, скульптура, живопись.
— Всю жизнь я работал в разных жанрах. График я, живописец или скульптор? Я — художник. Так правильнее всего звучит, — считает Сергей Никандрович. — Дух северной деревни, моей родной сторонушки с юных лет вдохновлял меня. И все, что я впитал, выразить в одном виде искусства у меня не получается.
Шергин на камне
— Сейчас я больше занимаюсь скульптурой, но графику не забрасываю — иллюстрирую книги Бориса Шергина, созрел для его сочинений, листаю рассказы и дневники, и слеза наворачивается. Для меня он — святой человек. Буду делать литографии — это печатание с плоской поверхности камня, на которую предварительно наносится рисунок.
Слетал в Осло посмотреть, как литографы работают. Для меня Шергин — черно-белый. Что мне нравится в литографии — можно делать плавные переходы, полутона и полутени. Трудоемкий процесс, но результат впечатляет. А в советское время литографские камни были выброшены, а литографские станки сданы в металлолом.
Писахова тоже иллюстрировал, но он совсем другой, мазурик, — улыбается художник, — шутник он и балагур. Валерьянки во дворе нальет — все кошки местные сбегутся, бесятся, а он заливается. Писахова легко читать, может, поэтому и на слуху у всех до сих пор. Шергина вот подзабыли. А никто так не мог выразить любовь к Северу, как он.
С Мунком и Сальвадором по соседству
— Я такой художник, которому нужно время — не люблю торопиться. А еще важно — подготовиться к процессу. Я похож на писателей-деревенщиков — таких, как Астафьев, Распутин, — я с ними знаком и знаю, как они себя готовили к творчеству. По три дня! Наводили порядок внутри себя. И вокруг.
— Сергей Никандрович, есть такой стереотип, что все художники — люди бедные. Вы такого впечатления не производите.
— Искусство должно быть голодным? Не думаю. В «Детской литературе» в советское время за одну иллюстрацию мне платили около 200 рублей. За пару месяцев я делал больше пятидесяти. А инженер, к слову, получал 120 рублей в месяц. Я же книжку сдаю, получаю пять-девять тысяч. В девяностые, когда здесь не до картин было, ездил в Германию и в Норвегию. Приехал в Осло, ткнулся в галерею, — а она по своему плану работает. Достаю свои работы, объясняю, что недолго еще в Норвегии буду. Администратор: «Так, мы сейчас эти картины уберем, а ваши повесим».
В другой норвежской галерее, где продавались Мунк и Сальвадор, выставили и меня. Попал в один каталог с такими гениями. Я думаю, тут все дело в духе. Большое счастье для художника трудиться в достатке — это значит быть преданным своему духу, браться за то, к чему искренне тянешься. Потому и находит такое искусство отклик у людей.
Человек своей деревни
— Дух Русского Севера — что это для вас?
— Когда ты чувствуешь на расстоянии место, где родился. Я с детства впитал там столько, что мне хватает этого заряда восхищения и восторга на долгие годы.
Я же ничего не придумываю. Вот в сюжете мальчик катается на льдине, как я в детстве. Вот деревенский парнишка на дерево залез, чтоб горизонт увидеть, — тоже так делал.
Многие сегодня кричат, что они люди мира, при этом свое родное топчут. А я — не человек мира. Я — человек своей деревеньки. Только для того и стараюсь, чтобы всем своим искусством вот этот маленький уголок прославить и миру показать.
Пришлось мне мечту отца исполнять
В родной Пучуге по-разному относятся к Сергею Сюхину. Одни удивляются успеху и радуются за земляка, который их край прославляет, другие тунеядцем зовут: как это так, никашкин сын пас коров со всеми наравне, а теперь не гайки крутит, а малюет?
Сам Сергей Никандрович часто бывает в деревне. Манит художника дух предков, дух Русского Севера. Там есть особое место — сакральный пень, к нему Сергей идет всегда, как сам говорит, в слезах и от поражений, и от побед.
Сюхин — из династии кузнецов, младший сын в семье. Братья любили рисовать, всегда были у них цветные карандаши, альбомчики. Отец Сергея, бывало, выпьет и скажет: «Одному из вас быть художником!»
— Пришлось мне батькину мечту исполнять! Да она к тому времени была уже и моей мечтой.
Эпатировать мне незачем
Спрашиваю художника, как он относится к современному искусству. Сюхин вспоминает недавний случай на фестивале.
— У них же главный кто, у «современных» — куратор. А художник у них — негр, — говорит Сергей Никандрович. — То есть мастера выбирают, какой приглянется, и раскручивают. На этом фестивале одна норвежка тесто на пол вывалила, раскатала его, вокруг шеи обмотала, в рот пихает… и блюет. Для кураторов — это искусство. А для меня хлеб — это сакральное, святое.
Многие художники готовы и раздеться. И рисовать тем, что ниже пояса. Неужели больше нечего миру сообщить? Мне никогда не хотелось шокировать или эпатировать. При этом меня после выставки «Врата памяти» наградили «Золотым витязем». Девиз этого международного фестиваля — «За нравственные идеалы. За возвышение души человека». А потом пригласили в московский музей современного искусства с выставкой. Так отношусь я к современным художникам или нет?
Сергей Никандрович Сюхин
- Родился в 1952 г. в селе Пучуга Верхнетоемского района
- В 1973 г. после окончания Абрамцевского училища имени В. Васнецова обосновался в Архангельске.
- В 1986 г. окончил Украинский полиграфический институт имени И. Федорова, через три года был принят в Союз художников России.
- В 2013 г. стал дипломантом региональной общественной награды «Достояние Севера».
Я — человек своей деревеньки. Только для того и стараюсь, чтобы всем своим искусством вот этот маленький уголок прославить и миру показать