Начальник отдела изучения и интерпретации историко-культурного наследия, кандидат философских наук. Марина Николаевна рассказывает о том, как миссия людей науки отражается на развитии парка и музейного дела.
О междисциплинарном подходе
Научная жизнь парка очень насыщенная. Первую комплексную научную программу изучения Кенозерья разрабатывали специалисты Архангельского пединститута еще до основания парка. В 1991 году этот междисциплинарный труд стал обоснованием для создания нового национального парка. Исследования на территории Кенозерья ведутся по разным дисциплинам — естественно-научным, в ходе которых изучаются природные объекты, и гуманитарным, связанным с объектами культурного наследия.
Об уникальности Кенозерских чтений
Одна из задач научно-практической конференции «Кенозерские чтения» заключается в том, чтобы доклады строились на пересечении естественно-научных и гуманитарных направлений. Благодаря междисциплинарному подходу мы складываем пазлы в картине научной деятельности парка. Это целая исследовательская вселенная, в которой обязательно находишь то, что искал.
Специалисты, работающие на нашей территории, — самые интересные и важные для нас авторы. Мы сознательно проводим чтения не в Архангельске, а на территории парка. Ученые отзываются так: «Мы едем к вам на конференцию как в экспедицию». Они имеют возможность общаться не только друг с другом, но и с жителями и наблюдать явления, которые изучают.
Об открытиях
Когда я приступила к работе в парке, то, конечно, представляла, что такое каргопольский жемчужный кокошник. Но для меня это была скорее теория. В 2007 году, на первых чтениях, в которых я участвовала, звучал доклад архангельского ученого-зоолога Ивана Николаевича Болотова (ныне — директор Центра комплексного изучения Арктики Уральского отделения РАН) об европейской жемчужнице, вымирающем виде пресноводных моллюсков, о жемчужных промыслах на Русском Севере. И я поняла, насколько была обделена знанием. А сколько открытий еще было впереди!
Одним из наших главных научных партнеров был Юрий Иванович Смирнов, крупнейший былиновед, сотрудник Института мировой литературы РАН, к сожалению, ушедший из жизни. Он ездил в экспедиции в Кенозерье еще в конце 1950‑х, участвовал практически во всех наших чтениях, и каждое его выступление было событием.
Однажды он сказал нам, что в Музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева в Москве хранятся иконы из Кенского монастыря. Именно в этом монастыре в XVI веке совершил постриг Антоний Сийский. Оказалось, что заведующая научно-исследовательским отделом Музея Андрея Рублева Лилия Михайловна Евсеева в 1968 году была в Кенозерье в отпуске. Местные жители показали ей старинные иконы, которые хранились в амбаре. Иконы были перевезены в музей и находились под записью XIX века, однако после открытия фрагментов реставраторами оказалось, что это иконы XVI века. Это была невероятная находка!
Здание музея «В Начале было Слово»
Когда мы работали над созданием музея «В Начале было Слово», посвященного эпической поэзии, нам очень не хватало музыковедческих исследований. И вновь помог Юрий Иванович. Он познакомил нас с участницей кенозерских экспедиций Тамарой Всеволодовной Краснопольской, ученым-музыковедом из Петрозаводской консерватории. Мы успели пригласить ее на чтения. Она выступила с докладом вселенского масштаба, где речь шла об истории заселения территории, о том, откуда происходят тексты былин, и особенностях песенной лирики Кенозерья. К сожалению, через два года — в 2015‑м — Тамары Всеволодовны не стало.
Мы активно сотрудничаем с Карельским научным центром РАН. В экспедиционных отрядах из Карелии на территории парка работают этнографы, фольклористы, историки, геологи, биологи и так далее. Геологи Виктория Владимировна и Вячеслав Степанович Куликовы, к сожалению, ушли из жизни, но оставили интереснейшее наследие. Каждое их выступление на чтениях было фейерверком неожиданных гипотез. Они считали, что гряда Масельга — уникальный памятник на пересечении природных стран Фенноскандии и Русской равнины.
Памятниками архитектурного наследия занимается московский исследователь деревянного зодчества Игорь Николаевич Шургин. И особенно хочу отметить Михаила Исаевича Мильчика, изучавшего домовые росписи Кенозера. Мы открыли музей «Луково подворье», и исследование Михаила Исаевича стало базовым для его создания.
Нам удается привлечь к сотрудничеству очень ярких ученых. И практически все исследования находят воплощение в музейных экспозициях, экологических тропах, научных изданиях.
Память об исследователях
В музее «В Начале было Слово» мы сделали зал, который назвали «Исследователи». Это достаточно новаторская история: обычно посетители не знают о собирателях коллекций.
Мы познакомились с Ириной Сергеевной Ненарокомовой, племянницей участников кенозерской фольклорной экспедиции 1927 года, москвичей братьев Соколовых — Бориса Матвеевича и Юрия Матвеевича. Она передала нам в дар редкие экспонаты. А позднее исследовательница этого научного путешествия Мариям Мустафаевна Керимова подарила 12 подлинных писем Соколовых из Кенозерья с описанием событий 1927 года. Это была большая удача, суперподарок! И такой круг событий, как правило, не заканчивается.
Мы не успели встретиться с ушедшим из жизни сотрудником Пушкинского Дома Александром Юрьевичем Кастровым, который записал в 1987 году очень много текстов — духовных стихов, быличек, заговоров, обрядов. Сотрудники института пошли нам навстречу — они оцифровали материалы, и мы сделали совместный диск, а наш коллега Алексей Шептунов написал прекрасную статью об Александре Юрьевиче. Пушкинский Дом был нам очень благодарен: в музейном пространстве мало говорят об исследователях.
в деревне Вершинино
О судьбе вещей
Во время своей первой экспедиции я побывала в заброшенной деревне, где уцелели два венца от дома и дверь с красивой металлической жиковиной. Я попросила госинспектора снять ее, на что он ответил: «Нет, но это ведь чье‑то». Мне хватило мудрости больше не просить об этом. И я очень благодарна за этот урок нравственности.
Работая в парке, я поняла, что у предмета есть своя очень важная человеческая судьба. Если, допустим, деревенская бабушка трогательно говорит, что это полотенце ее мамы, то я спрашиваю: «Насколько оно для вас ценно?» Ты начинаешь видеть судьбу предмета через судьбу человека.
В федеральном законе об ООПТ есть положение: вывозить предметы музейного значения с территории парка нельзя. Но не все посетители об этом знают. Они покупают у жителей различные вещи и просят госинспектора перевезти на лодке. Именно инспекторы являются самыми серьезными защитниками «предметов музейного значения».
Местные жители доверяют парку. Когда мы создаем музей, то обязательно указываем, кто передал нам предмет. Вещь становится не просто частью музейного собрания, а нашей общей ценностью, потому что мы живем в общем культурном пространстве. Это очень важно.
О мечте и интуиции
Моя научная тема — сакральный ландшафт Кенозерья. Много времени я посвятила изучению монастырского ландшафта. Важно было найти иконы с изображением видов четырех наших монастырей и основавших их святых. Это была мечта. Особенно сложно оказалось обнаружить иконы с изображениями Кирилло-Челмогорского монастыря и его основателя. Я писала письма в московские и петербургские музеи, но мои коллеги найти такие иконы не могли.
И вот однажды, занимаясь полевыми исследованиями, мы идем по территории утраченного монастыря с нашим госинспектором Валентином Васильевичем Портновым, и я говорю, что интуитивно должна найти такую икону. Бывает такое чувство. И он мне отвечает: «Такая икона есть в деревне Труфаново». Я не поверила, но была взволнована. Мы идем в деревню и застаем хозяйку в доме. Она показывает икону — а это Кирилл Челмогорский с панорамой монастыря! Икона первой половины XIX века, большого размера, с прекрасным изображением и явно из самого монастыря. Для нас это была ценнейшая вещь!
Мы сфотографировали икону и экспонировали подлинник в визит-центре в деревне Морщихинской. Но пришел момент — владелица иконы нам позвонила и сказала, что не может расстаться с этой реликвией. Мы вернули икону, а в научный оборот ввели уникальную информацию.
О будущем
Музейно-выставочная политика парка непосредственно связана с наследием Кенозерья. Например, если мы обладаем богатейшим эпическим наследием, мы должны были создать музей эпоса. И ничего страшного, если мы начинаем подчас с крайне маленькой коллекции. Несколько лет назад мы стали активнее проводить археологические исследования. И уже есть интересные открытия. Раскопки археолога Александра Яковлевича Мартынова на стоянке возле деревни Косицына позволяют говорить о том, что на территории Кенозерья обнаружен самый древний культурный слой в регионе. Это стоянка древнего человека, датированная девятым тысячелетием до нашей эры. Такие открытия позволяют проектировать музей археологического наследия.
Наша сокровищница — «небеса» деревянных храмов. Сейчас вывезенные из пустующих деревень «небеса» представлены в музее «Рухлядный амбар. Открытый показ фондов». Но мы мечтаем создать депозитарий «Небесное Кенозерье», где сможем показать конструкции с «небесами» в виде круга, как они изначально создавались. Для этого нам необходимо большое пространство. И мы очень надеемся реализовать этот проект.
Издательская деятельность парка
По различным вопросам историко-культурного наследия издано 22 монографии и тематических сборника. Прежде всего это выпуск периодического научного сборника материалов научно-практической конференции «Кенозерские чтения». В цикле «Наследие Кенозерья» публикуются монографии специалистов по фольклорному наследию.