Елена Ионайтис, журналист

— В ноябре я побывала в шведском городе Умео. Для его жителей мусор не проблема, а ресурс. Почему я об этом пишу? Потому что правительство Архангельской области и московский инвестор «Экотехнопарк» в презентации своего проекта «Шиес» опираются на зарубежный опыт. В том числе опыт Швеции. Однако там на идею закапывать брикеты с отходами смотрят со скепсисом. С тем, как шведы решают мусорную проблему, я ознакомилась лично.

В Умео, где прошел семинар по обращению с отходами от «Баренц-пресс», даже дети понимают, что отходы не исчезают сами по себе и у них должна быть вторая жизнь. На прилавках с конструкторами вы найдете коробочки Recycle me — творческие наборы наклеек и других примочек, чтобы сделать из бутылок, жестянок и прочего хлама игрушки. Сортировка мусора — бытовая привычка и обязанность каждого по закону. Никто не выкинет старый диван у контейнера, в котором гниющие объедки перемешались с пакетами и разбитыми склянками. Все делят мусор дома на несколько категорий: стекло, металл, бумага, пластик, пищевые отходы и все, что сложно отсортировать, — за этим приезжает специальный мусоровоз и отвозит на перерабатывающую станцию.

В последний раз я сама сдавала бутылки в детстве вместе с соседскими детьми. В Умео это актуально и сегодня. Мы побывали на одной из точек, где жители сдают бутылки и банки, автомат «проглатывает» тару и выдает купон — на него можно закупиться в супермаркете. Жительница Умео, которая показала нам, как это работает, приезжает сюда примерно пять раз в год. Производство алюминиевой банки очень затратно, из переработанной сделать новую гораздо дешевле — так экономят энергетику и природные ресурсы.

Часть затрат на работу станций входит в стоимость упаковки, часть — в счетах как стоимость услуги. Платят за вес вывозимого мусора, так что копить его невыгодно. Только органический мусор вывозится бесплатно.

Около 34% твердых бытовых отходов отправляется на переработку и в дальнейшем используется для производства новых бутылок, банок, газет. Где-то одна вторая от всего выброшенного пластика перерабатывается в Швеции, остальное отправляют в Германию.

15,5% отходов — пищевые. Из них производится биогаз, который используют как топливо, например, для городских автобусов. Остальные отходы, которые не подлежат переработке, это примерно 50%, сжигаются. При этом вырабатывается электричество и тепло для городских сетей центрального отопления.

Забавно, что на станции сортировки есть помещение для мусора, который не отправится на переработку, — его перепродадут в секонд-хендах. Это мебель, статуэтки, лыжи и прочие вещи, которым суждено снова стать товарами, а деньги пойдут в бюджет коммуны Умео.
Мусор в контейнерах прессуют, освобождают с интервалом в пару часов. Все, что нужно сжечь, отправляется в огонь в течение дня. Остальное идет на переработку.

А мы все о своем. В ответ на вопрос, хоронят ли тут мусор и что думают о брикетах в пленке, работники шведской станции хмурятся: «Зачем упаковка из пленки? У нас под землю идет только тот мусор, который не гниет, например осколки кирпича или некоторые виды стекла, которые нельзя переработать». То, что практика захоронения отходов в брикетах отсутствует, мне подтвердили дважды — сначала в шведском управлении отходами, а потом в посольстве Швеции в Москве. Упаковочные системы нужны для краткосрочного хранения мусора — например, когда завод на лето временно закрывается.

— О проекте в Архангельской области мы не знаем, — говорит Гуннар Хаглунд, советник отдела экономики и торговли посольства Швеции в Мос­кве. — Мы в Швеции считаем, что отходы — это ресурс. В итоге шведская система обращения с отходами обходится очень дешево. По сравнению с другими странами у нас относительно низкие коммунальные тарифы на вывоз мусора.

Как говорят сами шведы, сортировка — это не только социальная ответственность, это основа бизнеса по переработке, в котором отходы стоят немалых денег. То есть мусор не умирает, образно говоря, его «воскрешают» снова и снова — это экологично и выгодно. А обещает ли «воскрешение» проект «Шиес»? Если переработки в Ленском районе не будет, то инвестиции от Москвы — деньги за место на кладбище.