О чем рассказывает школьный музей соловецких юнг
Архангельская школа № 11 занимается темой соловецких юнг с 1972 года — с тех пор, как юнгаши стали собираться на Соловках. И эта тема актуальна до сих пор: современным детям по‑настоящему интересны судьбы мальчишек-юнг — их ровесников.
— О юнгах долго не писали, не говорили, потому что по международным конвенциям нельзя было привлекать детей к участию в военных действиях. Только в 1970‑е годы стали вспоминать о подвиге юнгашей, создавать музеи соловецких юнг, — подчеркивает член комиссии по патриотическому воспитанию Архангельского городского совета ветеранов Ирина Беднарчик.
Ирина Алексеевна работала учителем истории и 20 лет руководила музеем соловецких юнг в архангельской школе № 11.
— Инициатором создания музея был директор школы Виктор Павлович Цыганов, — рассказывает она. — Учителя с ребятами занимались поиском соловецких юнг, переписка велась по всей стране. Был собран большой материал. 11‑я школа носила имя школы соловецких юнг, там проходили встречи юнг, а
8 мая 1985 года здесь открылся школьный музей соловецких юнг.
В экспозиции музея много фотографий и писем. Есть бескозырка юнги Геннадия Клыкова, выпускника школы, а также личные вещи юнгашей. Из Риги прислали макет землянки, в которой жили юнги. Они помогли найти машинный телеграф и компас, предоставили свидетельства об окончании Соловецкой школы юнг и другие документы.
— В наш музей приезжали из многих городов. Были иностранцы, участники «Дервиша» из Англии, им все понравилось. На базе музея проводились экскурсии, открытые уроки. Ребята встречались с юнгами, записывали их воспоминания, писали рефераты. Наши ученики выступали с докладами о юнгах на конференциях, — рассказывает Ирина Беднарчик. — Современным детям интересны не цифры и факты военной поры, а судьбы мальчишек-юнг — их ровесников. Я хочу выпустить сборник о соловецких юнгах. Их история не должна быть забыта. Конечно, невозможно назвать всех юнг, которые вместе со старшими товарищами принимали участие в этих огненных рейсах. Но очень хочется, чтобы благодарная память сохранялась в наших сердцах.
Из воспоминаний юнг Соловецкой школы
Мечтали бить немцев
Когда началась война, 14‑летний Валя Пуляев окончил семь классов 11‑й архангельской школы и ходил масленщиком на маленьком буксире в СУРПе, знал морское дело. Узнав о наборе в Соловецкую школу юнг, отправился в военкомат, прошел медкомиссию. Летом 1942 года вместе с другими мальчишками прибыл на Соловки на пароходе «Урал».
— Там нас распределили по специальностям. Меня записали в шестую роту электриков, в 53‑ю смену, — вспоминал юнга второго набора Валентин Анатольевич Пуляев. — Мы жили в кубриках в Соловецком кремле, а те ребята, кто попал в Савватьево, копали себе землянки. Учиться было несложно. Нас учили опытные морские офицеры. Знания давали хорошие. Дисциплина была железная, но мы и не озорничали. В нашей смене был мичман по фамилии Столяр, хороший такой, заботился о нас. Обслуживали себя сами. Под матрас брюки положишь, сверху ляжешь — и гладить не надо. Вести с фронтов узнавали на политинформациях, слушали Левитана, все мечтали бить немцев. Год пролетел как один день. В 1943‑м всех распределили по флотам и кораблям. Я рвался на Балтику, где шли бои, но направили на Тихоокеанский флот. А из тех ребят, кто попал на торпедные катера, многие погибли. Мне довелось повоевать с японцами на эсминце в Тихом океане.
Грелись в кельях
Холмогорский парнишка Броня Телов узнал о наборе в школу юнг от председателя сельсовета. Из 20 деревенских ребят медкомиссию прошли лишь двое.
— У меня забраковали глаза: не все цвета различаю. На сигнальщика не годился, зачислили в радисты, — рассказывал юнга третьего набора Бронислав Петрович Телов. — Нас, как селедку, набили в пассажирский теплоход «Вятка» и направили на Соловки. Нашу вторую роту определили в Савватьевский скит в 13 километрах от кремля. Ночевали в землянках, которые до нас построили юнги, а учились в палатках. В землянках две лампочки, по обе стороны — нары в три яруса и печка. Зимой было холодно, но мы не болели. Греться ходили в кельи, которые от монахов остались, там была здоровенная печка. Землянки находились на берегу озера Банное. Мы даже семафорили друг другу, обзывались, ведь дети еще были. На бонах стирали робу, а сушили где придется. Только в нашей роте была баня. Воду таскали те, кто провинился.
Воришке — темную
— Мичман Туманцев и командир роты очень заботились о нас. Как моряков нас капитально готовили к службе. Мы выучили все уставы, тренировались на шлюпках, ходили в море. В наряд отправлялись с карабинами. Охраняли склады и электростанцию, — вспоминал Бронислав Петрович.
Юнги жили дружно, но среди них оказался сынок большого военного начальника. Парень подворовывал, за что ребята устраивали ему темную. Запоют громко песню и отхаживают вора ремнем — не помогало. Начальство списало воришку в Архангельск, но перед отъездом он из мести выдал мичманам все ребячьи секреты. Так Броня Телов лишился любимого перочинного ножичка, который умудрился привезти из дома и точил им карандаши.
Радист без слуха
Мальчишки любили петь. Пели о погибших юнгах, знали об их подвигах. Мечтали стать такими же храбрыми. На всю жизнь Бронислав Телов запомнил песню о подвиге юнги Саши Ковалева. Когда ветеран запевал «Мы — юнги флота родной страны, молодые Родины сыны…», его глаза увлажнялись, в них появлялся юношеский задор…
— Чтобы на ключе брякать, радисту нужен музыкальный слух, а в нашей деревне не было музыки и радио, откуда у меня слух? — вспоминал Бронислав Петрович. — До 40 знаков еще можно точку-тире выучить, а свыше — идет сплошная мелодия. Мне было сложно. Просился, чтобы перевели в мотористы, но я учился хорошо, не переводили. После самоподготовки ребята отдыхают, а я все слушаю морзянку и пишу, пишу. Как‑то натренировался, перешел рубеж в 40 знаков — и все получилось.
Отбивались, чтобы сберечь караван
Большинство юнг первого набора выбрали местом службы Северный флот. Там шли ожесточенные бои, нужно было защищать мирные суда от атак противника.
В октябре 1943 года 17‑летний корабельный электрик Костя Юданов попал на эскадренный миноносец «Гремящий». Юнга участвовал в 17 конвойных операциях союзников и проводке шести отечественных конвоев.
— Мы встречали союзные конвои у острова Медвежий в Норвежском море и сопровождали их до наших портов, — рассказывал Константин Михайлович. — Это было опасным делом. В Норвегии базировались авиация, надводные и подводные корабли противника. Они представляли серьезную угрозу для проводки конвоев. Немецкие бомбардировщики атаковали конвой, пикируя и сбрасывая бомбы, торпедоносцы шли на низкой высоте, действуя с разных углов. Подлодки из «волчьей стаи» всплывали на перископную глубину внутри и снаружи каравана, ища возможности для торпедной атаки. От всей этой мощи надо было отбиваться, чтобы сберечь караван. «Гремящий», как и другие новые эсминцы — «Стремительный, «Сокрушительный», «Громкий», «Грозный», «Разумный», «Разъяренный», имел достаточно высокую скорость, превышающую 36 узлов, хорошее вооружение для ведения боя, но корпус был недостаточно прочен для северных морей.
Гибель товарищей
Юнгам часто приходилось видеть гибель своих товарищей.
— 20 января 1945 года, через шесть дней после приказа командира корабля о моем переводе из юнг в краснофлотцы, мы получили приказ подключиться к конвою, который следовал в Мурманск, — вспоминал юнга-радиометрист с эсминца «Разъяренный» Виктор Долматов. — По табели о рангах корабль должен был встать во главе конвоя. Немецкая подводная лодка выпустила по нашему кораблю акустическую торпеду. Взрывом оторвало 15 метров кормы, 38 человек были убиты и 17 — ранены. Погиб наш юнга Юра Спирин. Но борьба за плавучесть корабля была упорной. Ребята боролись за выживание с утроенной силой, и корабль остался на плаву. Эсминец «Разумный» и норвежский тральщик отбуксировали нас в ближайший порт Печенга, где мы и простояли до июля 1945 года.
Борьба с непогодой
А вот как описывал тяжелейшие погодные условия рулевой с лидера «Баку» Виктор Харчев:
— В марте 1945 года лидеру «Баку» и эсминцу «Разумный» был дан приказ выйти в Карское море для встречи и сопровождения двух ледоколов, построенных для СССР в Америке. К месту рандеву ледоколы ввиду чрезвычайно тяжелой ледовой обстановки вовремя не пришли. Нам осталось ждать их прихода. Ночью в Карском море разыгрался сильнейший шторм. Ураганные порывы ветра, снежные заряды, дождь, изморозь создали очень сложную и тревожную обстановку. Началось самое неприятное — обледенение корабля. Почти сутки мы боролись: скалывали лед там, где возможно, помогая кораблю не терять остойчивости, иначе это грозило большими неприятностями. На эсминце «Разумный» сложилась крайне тяжелая ситуация — ввиду обледенения он стал терять остойчивость, крен достиг критической отметки, и корабль получил приказ уйти из опасной зоны. Лидер «Баку» остался один, и как итог — и мы, и корабль выдержали испытание. Шторм утих, и вскоре на горизонте показались те суда, которых мы ждали.
Многих выпускников Соловецкой школы направили на тральщики и торпедные катера Северного флота. Им также приходилось сопровождать конвои, спасать попавших в беду товарищей.
«Под Новый, 1945 год Т-115 участвовал в конвоировании транспорта из Петсамо в Мурманск, — вспоминал рулевой Т-115 Сергей Горшков. — На траверзе полуострова Рыбачий транспорт был торпедирован немецкой подводной лодкой в носовую часть, но остался на плаву. Нашему командиру было приказано подойти к нему и спасти оставшихся в живых членов экипажа. А волнение моря — 4 балла, высота волны — 2–3 метра. Одна попытка подойти и ошвартоваться окончилась неудачей. Тросы, поданные на транспорт, лопались, как нитки. Вторая попытка с подветренной стороны удалась без подачи швартовых, то есть у борта транспорта наши машины работали в раздрай: одна машина вперед, другая назад. Сколько человек спасли, точно не скажу. На моих глазах многие погибли. Наш тральщик работал до самого рассвета, пока всех не сняли. Эту трагедию не описать…
Спасение корабля союзников
Часто приходилось помогать союзникам. Моторист малого охотника Александр Архипов рассказывал: «Два малых охотника рванулись на выполнение боевой задачи — охрану огромного транспорта „Либерти“, покинутого командой, потому что корабль был торпедирован подводным пиратом. Однако он оставался на плаву. Мы приняли охрану, акустики тщательно прослушивали глубины: нельзя было допустить его вторичного торпедирования. Подошли два буксира, и большой корабль под нашей охраной двинулся в Кольский залив. Когда корабль стоял под разгрузкой, на борт пришла команда союзников. Во время перекура зашел разговор: „Что ж вы, камрады, покинули свой корабль, ведь он еще на плаву, надо было бороться за живучесть до конца“. „А мы боролись за свою живучесть, — смеясь, отвечали американские матросы. — Корабль — что? За него хозяин получит хорошую страховку, а вот за нашу гибель родственники — почти ничего“. Потом мы еще долго обсуждали этот разговор».
Соперничали в спорте
После тяжелейших походов корабли возвращались в родной порт. Юность брала свое. Моряки устраивали спортивные соревнования между командами. Общались и с союзниками.
— С американцами и англичанами наши моряки соперничали в мирных делах: участвовали в эстафете по бегу, в соревнованиях по гребле, играли в футбол, — вспоминал Константин Юданов. — Успехи были переменными, случались и курьезы. Один из матросов, игравших в команде «Гремящего», получил на корабле прозвище Черчилль. И когда мяч попадал ему на ногу, наши кричали: «Черчилль! Черчилль!» Обескураженные англичане, ничего не понимая, застывали в бездействии.
Справка
Соловецкая школа юнг была создана 25 мая 1942 года по приказу № 108 народного комиссара Военно-морского флота Николая Кузнецова. За годы Великой Отечественной войны Соловецкая школа юнг подготовила 4111 высококвалифицированных специалистов для кораблей всех флотов и флотилий, сражавшихся с немцами.
Первоначально юнг готовили по семи специальностям. За год обучения мальчишки получали профессии радиста, рулевого, моториста, моториста торпедного катера, артиллерийского электрика, корабельного электрика, боцмана.
В Соловецкой школе было три выпуска. Юнги первого и второго выпусков сразу отправились на фронт, и полторы тысячи из них погибли. Третий выпуск распределяли по флотам и флотилиям уже после Победы в Великой Отечественной войне.
Редакция благодарит Ирину Беднарчик за предоставленные материалы