На встречу с Олегом Реутовым, главой муниципального образования «Коношский муниципальный район», мы пришли после недавно завершившегося совещания с предпринимателями, которые работают в лесном хозяйстве.
И их осталось девять…
— Олег Геннадьевич, в чем проблемы? О чем говорили на встрече?
— Говорили о наболевшем. Коношский район специфичен. Он первым в области начал интенсивно вырубаться в 30-е годы. Место ссылки, зона. И ко времени распада Советского Союза наша сырьевая база характеризовалась двумя цифрами — 26 процентов хвойных деревьев и 74 процента «листвы». «Коношалес», рубивший более одного миллиона кубов, лагерный «Каргопольлес», тоже «миллионник», дорубились. И развалились, естественно.
Им на замену в 2000-х годах пришел малый бизнес и за какие-то два-три года занял ниши рухнувших гигантов. Появилось предприятие, которое называется Поморский лесной технопарк. Было 18 участников — восемь из Коношского района. Ныне осталось девять — шесть наших.
— Поморский технопарк задумывался как инструмент выделения лесфонда для предприятий малого бизнеса, или я не прав?
— Правы, только у них что-то не сложилось. И предприниматели теперь боятся, что лесосеку в 90 тысяч кубов, которую получили в рамках технопарка, они потеряют. У каждого работает 30-40 человек. 116 миллионов рублей они уже вложили в инвестпрограмму, а могут остаться без сырья. И нужно искать решение.
Огромная помощь малых предприятий
— Правительство области ясно выражает стремление привлекать в регион крупный бизнес…
— В перспективе для него интересным становится и Коношский район. Порядка 500 тысяч кубов наших лесов, свободных от закрепления, через год-два будет передано в аренду одному из крупных лесозаводов Архангельска.
У нас же есть ряд крепких предприятий, которые арендуют леса по договору на 10 лет. По нынешнему лесному законодательству, по истечении срока, они не получают никаких привилегий и прав на продление. И что с этим делать?
Такой поворот очень болезненно скажется и на людях, и на экономике района. До 150 рабочих мест мы потеряем. А на наших малых предприятиях сегодня держатся и сельские поселения. Маленькие, как кому-то видится, предприятия на самом деле оказывают огромную помощь в подготовке и содержании социальных объектов. До 7-8 миллионов рублей в совокупности по всем поселениям ежегодно.
— Помимо лесного бизнеса, наверно, основное наполнение бюджета обеспечивает железная дорога?
— Безусловно. Крупная железнодорожная станция, более тысячи рабочих мест, хорошая, по нашим меркам, заработная плата. Затем сельское хозяйство. Коноша никогда не была крупным сельскохозяйственным районом, но колхозы и совхозы были всегда, и в перспективе можно выйти на достаточно высокий уровень по молоку, мясу, овцеводству. Сохранился, кстати, свинокомплекс, собственник там держит охрану, только деятельность почему-то не ведет.
Замена главы придала ускорение
— Еще совсем недавно, два-три года назад, Коноша звучала как район, где постоянно срывается программа переселения из аварийного жилья. Проехали по поселку — много новых домов. Что изменилось?
— Да, второй этап программы переселения был сорван в 2015 году практически целиком. Упреков заслуживают две стороны. Заказчик — МО «Коношское» и недобросовестный подрядчик — вологодская фирма. Оставили на память микрорайон «Молодежный» в виде фундаментов. Что с ними дальше делать, никто пока не понимает.
— А сейчас?
— По объемам строительства идем на втором-третьем месте после Архангельска и Северодвинска. В прошлом году сдали чуть больше 20 тысяч квадратных метров жилья, а в этом — завершающий этап — более 30 тысяч должны сдать. Даже в бурные советские годы в Коноше вводилось в год максимум 14 тысяч квадратных метров жилья.
— И с чем же связано такое ускорение?
— В том числе и с заменой главы МО «Коношское». Проходило оно сложно, но результат виден. И стало больше внимания со стороны областной власти.
Дайте нам кирпичный завод!
— В районе все же не одна Коноша…
— У нас восемь поселений. Хотя, казалось бы, район, не государство, где в одном углу живут так, а в другом эдак, но и психология людей, и настроение отличаются иногда диаметрально. Вот, к примеру, небольшое муниципальное образование «Климовское». Поселение, в котором есть жизнь, оптимизм, присутствует желание развиваться. Кстати, родина академика Николая Лаверова.
Места живописные. Люди едут туда из Коноши. Строят дома, дачи. Официальных безработных не зарегистрировано. Не то чтобы без жалоб, но нытья нет. И есть МО «Волошское». Все в унынии. Когда-то был там завод по производству пороховой целлюлозы, и Волошка гремела. Завод рухнул, а люди остались жить.
— И самые популярные слова — «Вот когда был завод…»?
— Точно. И они по-прежнему живут тем заводом. По малому бизнесу у нас есть программы, выделяются гранты. Из «Волошского» — ни одной заявки. Никого не можем затянуть. «А почему мы должны? Пусть нам построят кирпичный завод!» Не сами, а чтобы кто-то пришел и построил. И я понимаю, что не вина это их, а беда.
— Почему так?
— Рискну предположить, я не социолог, но есть разница между отношением жителей лесопунктов, где работали завербованные, и деревнями, где люди жили испокон веку. В деревню приедешь, тоже проблемы есть, но «так-то мы хорошо живем».
А в лесопункте выходит здоровый мужик: «Вы смотрите, я уже и президенту написал»… Что случилось-то? «Да крыша у меня течет уже третий год, шифер, кажется, треснул». Сам-то что не поменяешь? «Да ведь у нас есть ЖКХ, пусть они меняют». Вроде правильно, но какая в поселке том коммунальная служба? Так и будут сидеть пять лет, тазики подставлять. А в деревне бы давно собрались да сделали.
— ТОСовское движение развивается?
— Развивается. Отмечу, что одним из первых в области в 2001 году был создан ТОС «Надежда» в нашем районе.