Это почти супермен
Современный хирург — это давно не человек со скальпелем. Это почти супермен. Сегодняшняя наука оснастила докторов целым арсеналом различных материалов и инструментов. Хирург вооружен теперь не хуже эскулапов из фантастических фильмов нашего детства. О том, как работает современный хирург, мы беседуем с заведующим отделения рентгенологических методов диагностики и лечения Архангельской областной клинической больницы Александром Иваненко.
От операции на сердце до выписки — три дня
— Александр Николаевич, в чем суть современных эндоваскулярных методов лечения?
— Прежде всего они не предполагают больших разрезов. Все манипуляции делаются через прокол в сосуде в рентген-лучах. Этот способ позволяет лечить нарушения ритма сердца, делать ангиопластику на сосудах сердца, а также выполнять ангиопластику на периферических сосудах.
— Именно поэтому вы связали свою жизнь с малоинвазивной хирургией?
— Дело в том, что современная хирургия стремится к минимизации вмешательства. Она решает чуть другие задачи: не только спасти жизнь, но и сохранить ее качество. Как и во всем цивилизованном мире, у нас от операции на сердце до выписки пациента проходит три-четыре дня.
Еще пять-десять лет назад нельзя было представить, что вместо открытой операции и большого разреза можно сделать маленький прокол и спасти жизнь. Сейчас практически любую операцию проводят либо эндоваскулярным либо гибридным способом, когда работают и эндоваскулярный, и сосудистый хирург вместе.
Закрываем сосуд, питающий миому, и она исчезает
— Минимизация вмешательства — это ведь не только эстетическая сторона вопроса?
— Конечно, нет. Одна из важнейших задач хирургии — снижение смертности. А в смертность, к сожалению, большой вклад вносят ампутации: до 50% в течение первого года после операции. Например, «забитые» сосуды имеют тенденцию воспаляться при травмах, даже незначительных. Образуется язва, которая при отсутствии кровотока и снабжения кислородом начинает расти. Рано или поздно к ней присоединяется инфекция, затем сепсис. И решение об ампутации на тот момент спасает жизнь, хотя серьезно влияет на ее качество. В случае с эндоваскулярной хирургией это работает иначе. Мы открываем сосуды, восстанавливая нормальный кровоток, и предпосылок для дальнейших проблем просто не возникает.
— Появились ли новые возможности малоинвазивной хирургии за время вашей работы в областной клинической больнице?
— Они появляются постоянно. Сейчас мы работаем над развитием еще нескольких перспективных направлений. В частности, эмболизацией и химиоэмболизацией. В случае с миомой матки, например, мы закрываем сосуд, питающий миому, и она со временем истощается и исчезает. Если же новообразование злокачественное, то одновременно с закрытием сосуда в тело опухоли вводится химпрепарат. Соответственно, организм получает химию не системно, а локально, четко в новообразование.
Так же этот механизм работает с аденомой простаты и с метастазами в печени. Кроме того, мы развиваем работу с тяжелыми травмами, такими, как разрывы селезенки и печени. Раньше при таких травмах пострадавшие органы просто удаляли. Сейчас, при помощи эндоваскулярной хирургии, врачи закрывают порванные сосуды, сохраняя при этом травмированные органы и качество жизни человека. Это совершенно новый уровень медицины, о котором несколько лет назад никто и не мечтал.
Медицина снова популярна
— Есть проблема с кадрами?
— Еще шесть лет назад мы искали врачей, пытаясь закрыть ставки. А сейчас молодые ребята приходят, желая работать хирургами. Медицина, на мой взгляд, сейчас снова популярна. Шесть лет назад я, пожалуй, был единственным специалистом такого профиля. Сейчас в Архангельске нас порядка 12 человек.
— Сколько вы учились для того, чтобы стать рентген-хирургом?
— Шесть лет в институте, год в интернатуре, два — в ординатуре… А потом — всю жизнь.
Проведение эндоваскулярных операций
Архангельская область
- 1 500 операций в год при населении 1 млн 200 тысяч
Западная Европа
- 3 500 операций в год на 1 млн населения